Птица на привязи - стр. 11

Ёвклидова-геометрия! Кажется, я перестаралась с массажем мозга… К какому моменту отматывать запись-то? Может быть, сюда?

Чтоб не переборщить, я осторожно (или трусливо) отматываю память всего на один день.

Сегодняшнее утро. С папкой под мышкой иду по переулку. Мимо меня вяло ползут пешеходы – каждый третий в марлевой повязке. Машины пробираются сквозь дым с включенными противотуманными фарами. Направляюсь в посольство Кот-д'Ивуар, тороплюсь. Кажется, ничего не забыла: паспорт, загранпаспорт, фотографии…

Вдруг одной пожилой женщине, без повязки, становится плохо. К ней подходят двое других, подхватывая ее и усаживая прямо на тротуар.

– Сердце…

– Звоните в «скорую»!

– Что же вы без повязки?

– У меня валидол есть с собой. Возьмите.

Я опаздываю, поэтому, когда понимаю, что старушке помогут, вздыхаю с облегчением. Нет, не так. Не только потому, что тороплюсь. Еще в детстве я не любила играть в доктора. При этом я не боюсь крови, у меня нет брезгливости к гнойным ранам. Я вообще спокойно присутствовала на вскрытии трупа в седьмом классе, когда папа взял меня с собой. И он, и мама надеялись, что я тоже стану врачом. А я решила еще раньше, не помню когда: по стопам своих родителей я не пойду. Не хочу быть такой, как они.

Оглядываюсь на старушку, переходя дорогу. И слышу скрежет тормозов! Твою мышь! За рулем квадратного серебристого джипа-гелендвагена, который то ли за форму, то ли за хай-тэк цвет в народе ласково называют «холодильником», сидит какая-то наглая рыжая девушка (ярко-рыжая, Феликс по сравнению с ней – просто блондин!). Прёт как танк, а я тороплюсь. Она открывает окошко:

– Вы в порядке?

– Противотуманки включи, если не видишь!

– Так это ж вы на красный!

Я смотрю на светофор – действительно. Но я даже извиниться не успела. Она, довольная, что оказалась права, поехала дальше – наверное, к своему папочке, совместный бизнес строить.

Подхожу к зданию посольства, возле которого стоят темнокожие охранники в форме, вхожу внутрь.

В холле людей толпится – тьма тьмущая! И все модные атрибуты последних трех лет: веера, брызгалки. Люди, как машины, не перестают махать веерами уже на автомате, даже тут – при адски холодном кондишене.

Рядом со мной стоит какой-то парень, русский, с дредами, длинный такой. Мы разговорились с ним. Оказалось, он повёрнут на регги. Кто бы сомневался!

– Нет, сегодня вряд ли, – наклоняется ко мне дредатый. – Если бы два дня назад, то другое дело. Вы ж видели в новостях, что там творится…

– Но у меня там родители! – возмущаюсь я. – Меня должны пустить. Я не могу до них дозвониться…

Дредатый присвистывает, придвигается ко мне ближе и переходит на «ты».

– Родители?! Тогда точно завернут! Лучше что-нибудь сочини для отмазки. – Он думает пару секунд. – Я еду туда на встречу фэнов регги. Хочешь, типа, со мной?

Я кошусь на его лохматые дреды, потом свои волосы, прямёшенькие как конская грива.

– Нет, спасибо… – произношу неуверенно. – Бред какой-то! У меня родители там на звонки не отвечают. Ни по домашнему, ни по рабочему, ни по какому. А тут теракт…

Парень со спокойным видом пожимает плечами.

– Был тут один. Только что вышел. Так у него там матушка на конференции… – Он мотает головой. – Не дали визу. Родственников стараются в таких случаях не пускать. Тем более, сегодня