Психолог, который калечит - стр. 22
Лиза глубоко вздохнула, собрав мысли, и начала говорить спокойно, но убедительно:
– Я не предлагаю рассказывать детям про технику секса. Но объяснить, что: тело человека неприкосновенно, сексуальные намёки – это не «шутка», а унижение – это минимум, который убережёт наших детей от ошибок, которые могут сломать жизнь. Если вам сложно подобрать слова – школьный психолог может помочь. Есть специальные программы для подростков, где всё объясняют корректно. Но молчать – значит позволять детям учиться на улице.
Пауза. Директор переглянулась с завучем. Ольга Николаевна сжала губы, но уже не перебивала.
– Я готова помочь организовать такую беседу. Потому что моя дочь не должна краснеть и драться из-за того, что кто-то не знает границ. А ваш сын – не должен становиться тем, кого потом будут бояться.
В кабинете снова повисла тишина – но теперь в ней было не сопротивление, а тяжёлое раздумье.
Тем временем в коридоре шла своя дискуссия:
Максим стоял, засунув руки в карманы, и ковырял носком кроссовка пол.
– Извини… Я не хотел…
Алиса молчала, глядя в окно.
– Классная у тебя мама. Моя за меня так не заступается.
Алиса почувствовала странное облегчение. Он не монстр. Он просто… запутавшийся.
– Ладно. Только больше так не говори.
Максим кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность.
А Лиза, выходя из кабинета, думала о том, что защита – это не только про «отстоять своего». Иногда – это помочь понять и другого.
Глава 14. Сигареты
Тихий перезвон фарфора наполнял уютное кафе через дорогу от психологического центра. Лиза сидела у окна, наблюдая, как солнечные блики играют на поверхности остывающего кофе. Напротив расположились Светлана, семейный психолог, и Марина, арт-терапевт. Между ними стояла тарелка с круассанами, от которых остались лишь крошки.
– Что там у вас произошло в школе? – Светлана отодвинула пустую чашку, оставив на столе влажное кольцо. – Расскажешь?
Лиза медленно выпрямила спину, почувствовав знакомое напряжение между лопатками. Она провела пальцем по краю блокнота, где делала пометки к вечерней консультации.
– Одноклассник обозвал Алису… – она сделала паузу, – Лолитой. Намекая на её отношения с отцом.
Марина резко подняла брови:
– Но он ведь ей не родной отец? Ты не думала, может…
– Марина! – Лиза резко поставила чашку на блюдце. Звонкий стук привлёк внимание соседних столиков. – Я запрещаю тебе говорить такие вещи о моей семье. Сергей воспитывает Алису с четырёх лет. Для неё он отец, точка.
Светлана поддержала коллегу:
– Да, Марин. Такими словами не бросаются просто так.
– Простите, я не хотела…
– Ну и как твоя драчунья? – Светлана, наклонилась вперёд. Её пальцы нервно постукивали по краю чашки. – Разобрались с тем мальчишкой?
Лиза вздохнула, отодвигая блокнот.
– Разобрались. Хотя слово «разобрались» здесь не совсем уместно. Скорее, начали диалог.
– Ну, хоть извинился?
– Извинился. Но проблема глубже – мальчик повторяет то, что слышит дома. А его мать предпочитает ремнём воспитывать, а не объяснять.
– Мне б твои проблемы! – Марина резко отодвинула свою чашку. – Мой вон сигаретами стал баловаться. У отца, гадёныш, ворует! И как тут объяснишь, если отец дымит как паровоз?
Лиза медленно выпрямилась, её профессиональное «Я» автоматически включилось в анализ ситуации: