Психогенез душевных болезней - стр. 6

. Если смотреть со стороны, причина может быть и в том и в другом; все зависит от толкования этого явления. Масселон говорит об «истинном затемнении образа памяти» и трактует нарушение памяти как «исчезновение из сознания определенных воспоминаний и неспособность пациента их восстановить»[37]. Противоречие между двумя взглядами можно без труда разрешить, если принять во внимание психологию истерии. Если истеричный пациент говорит в процессе сбора анамнеза: «Я не знаю, я забыл», – это значит: «Я не могу или не хочу говорить об этом, ибо это крайне неприятно»[38]. Часто «Я не знаю» звучит столь неуклюже, что причина такого незнания становится ясна мгновенно. В течение многочисленных экспериментов я установил, что пропуски (отсутствие реакции), возникающие во время ассоциативного теста, имеют ту же психологию[39]. На практике часто бывает трудно определить, действительно ли истеричные пациенты не знают ответа или просто не могут либо не хотят отвечать. Всякий, кто подробно исследовал случаи dementia praecox, знает, каких трудов стоит получить корректные сведения. Иногда можно с уверенностью утверждать, что пациент знает ответ, иногда возникает «торможение», будто непроизвольное; кроме того, бывают случаи, когда мы вынуждены говорить об «амнезии», как, например, при истерии, где от амнезии до нежелания отвечать всего один шаг. Наконец, ассоциативный эксперимент показывает, что зачатки всех этих явлений присутствуют и у нормальных людей[40].

17 По Масселону, нарушение памяти проистекает из того же источника, что и нарушение внимания, хотя не вполне ясно, что это за источник. Как бы противореча этому, он указывает на стойкие представления, которые характеризует следующим образом: «Некоторые воспоминания, ранее более тесно связанные с аффективной личностью пациента, склонны воспроизводиться без остановки и постоянно занимать сознание… персистентные воспоминания принимают стереотипированную форму… мысль имеет тенденцию к свертыванию, застыванию (se figer)»[41]. Не пытаясь предъявить какие-либо дополнительные доказательства, Масселон заявляет, что стереотипированные (т. е. бредовые) идеи суть ассоциации личностного комплекса. Жаль, что он не останавливается на этом вопросе подробнее; было бы интересно узнать, в какой степени, например, неологизмы или «словесный салат»[42] являются ассоциациями личностного комплекса, так как нередко это единственное, что позволяет судить о наличии представлений. Термин «застывание» применительно к психической жизни пациента с dementia praecox кажется мне в высшей степени удачным; он не только отражает постепенное оцепенение, характерное для этой болезни, но и в точности передает впечатление, которое dementia praecox производит на всякого проницательного наблюдателя. Из этих допущений Масселон с легкостью выводит «вынужденный автоматизм» (suggestibilité [43]). Относительно происхождения негативизма он высказывает лишь смутные предположения, хотя французская литература, посвященная навязчивым состояниям, могла бы предоставить богатый материал для аналогичных объяснений. В ходе экспериментального изучения ассоциаций Масселон отмечает многочисленные повторы слов-стимулов и частые «причуды» внешне совершенно случайного характера. Единственный вывод, к которому он приходит, заключается в том, что пациенты неспособны к сосредоточению внимания. Вывод вполне обоснованный, однако «причудам» уделено слишком мало времени.