Противостояние - стр. 4

Время словно застыло. Они застыли в смертельном танце, где каждый следующий шаг мог стать последним. Их дыхание смешивалось в спертом воздухе переулка.

– Попробуй ещё раз, – почти нежно уговаривал он. – Или ты наконец готова признать, что тебе страшно?

Выбор был прост: мученица или выжившая. И он уже знал, какой путь она выберет.

– Хочешь, чтобы я называла тебя папочкой? – прошептала она, облизывая пересохшие губы и плача.

В этот момент она казалась такой жалкой, такой беспомощной, а он – беспощадным и ледяным, словно воплощение всех её ночных кошмаров.

– Нет. Я выбираю жизнь, – голос её дрожал, хотя разве можно было назвать жизнью то, что происходило между ними?

Нож со звоном упал на мокрый асфальт, когда её пальцы разжались. Звук растворился в голодной тишине переулка. Зейн выдохнул – наполовину смеясь, наполовину рыча – и дёрнул её голову назад за корни волос, заставляя смотреть ему в глаза. Уличный фонарь отбрасывал на его лицо резкие тени, подчёркивая острые углы и безжалостные намерения.

– Жизнь? – Его большой палец размазал слёзы по её щеке. Жест мог бы показаться почти нежным, если бы не то, как его ногти впивались в её кожу. – Ты не знаешь, что такое жизнь, детка. Ты получишь только то, что я решу тебе дать.

Он притянул её ближе, их дыхание смешалось. Её тихие стоны растворились в отдалённых отголосках клубной музыки. Его свободная рука скользнула к её горлу – не сжимая, а лишь касаясь, словно невидимый ошейник без цепочки.

– А сегодня вечером… – Медленная, жестокая улыбка искривила его губы. – Я позволю тебе умолять об этом.

И в этой улыбке было больше угрозы, чем в любом его действии. Потому что он знал – она будет умолять. И он будет решать, даровать ли ей то, о чём она просит.

Эти слова повисли между ними, словно тяжёлое обещание и жестокое наказание. Она скоро поймёт, в чём разница между ними.

Её била крупная дрожь, страх сковывал тело ледяными тисками. Волна адреналина прокатилась по венам, следуя за пальцами Зейна – от горла через грудь вниз к животу. Упала и разлилась предательским теплом между ног. Собрав последние силы, она дёрнулась, вложив всю мощь в удар ногой в пах. Толкнула его руками в грудь и бросилась бежать. Бежала, как ветер, как заяц, чующий запах крови на кончиках лап, как загнанный зверь, борющийся за жизнь.

В переулке воцарился хаос – Зейн согнулся пополам, гортанно выругавшись, но лишь на мгновение. Когда он выпрямился, его смех, похожий на лезвие ножа, скользящее по гравию, эхом отразился от кирпичных стен. Она уже исчезла в темноте. Он не стал преследовать её. Пока нет.

– Беги, зайка! – крикнул он ей вслед, и в его голосе звучало злобное веселье. Он поморщился от боли, но улыбка не исчезла с лица. – Я люблю, когда бегут. Это делает игру интереснее.

Его слова повисли в воздухе, словно обещание скорой встречи. Он знал, что она не уйдёт далеко. Знал, что судьба уже связала их невидимыми нитями, и рано или поздно она вернётся в его руки. А пока… пусть бежит. Пусть думает, что свободна. Это только усилит её падение, когда он придёт за ней снова.

Он достал телефон, одной рукой набирая номер Шаола, а другой прижимая к пульсирующей боли, которую она оставила после себя. Игра только начиналась.

– Проследите за ней. Каждая камера, каждый стукач. Я хочу, чтобы она вернулась до рассвета, – пауза. – И Шаол? Скажи им, чтобы не затягивали ошейник. Я сам его затяну.