Против ветра! Андреевские флаги над Америкой. Русские против янки - стр. 9

– …и не нужно! Мало того что это сущий противень, так еще и со склонностью к разламыванию пополам.

– Верно! На него водрузили целых три головки сыра.

Техническая миссия русского флота начала очередной спор. Американский корабль между тем подходит все ближе. В дополнение к военному кормовому флагу со звездами, но без полос, на голую, без снастей, мачту взлетели флажки сигнала.

Командующий эскадрой контр-адмирал Лесовский спросил:

– Что пишут? – но сам поднес бинокль к глазам и продолжил: – Сам вижу. Да, покажите флаг. У них же гражданская война. Стерегутся американцы, башни на нас развернули. Все им «Алабама» и «Самтер» мерещатся…

Так, после всех стараний, русские флаги взлетают над эскадрой до окончания приборки, без церемонии. Слабый ветер разворачивает гордые полотнища ровно настолько, чтобы можно было понять – к Нью-Йорку идет русская эскадра. И несколько мгновений спустя… над башнями монитора вспухают дымки!

– Салют? – успел предположить кто-то. Потом все заполонил рык адмирала:

– Всем – боевая тревога! Всем – самый полный вперед! Эй, в машине, мне нужен весь пар – и еще немного!

Раньше, чем он закончил, над морской гладью поднялись три высоких фонтана. Недолет! А над «Александром Невским» взлетели новые сигналы. И среди них – красный флаг. «Веду бой»… Потом «Поворот все вдруг» – и новый курс. Ведущий от врага.

Отчего Лесовскому, человеку жестокому, но храброму, вздумалось удирать всей эскадрой от одного корабля, Алексеев и догадываться не мог. Вместо этого – проговаривал, скорее для себя, чем для расчетов:

– Готовиться бить по-черноморски… Броню не пробьем, но горшков переколотим немало. Первая – огонь!

Так мичман и вступил в первый бой – левая рука заложена за спину, правая сжата в кулак, чтоб нервные пальцы не выдали пляской волнения.

Рядом тяжело рявкнуло – раз, другой. Тяжелые пушки отскакивают по рельсам станка. Бинокль к глазам! Язык сам выдает поправку – на сколько сместить целик вправо. А расчеты молодцы, уже накатывают. Пе-е-ервая – огонь!

Откуда-то сверху приходит вода. Словно брандспойт случайно развернули. Но пушки повторяют заученные реплики – первая по приказу, вторая – повторяя за первой. Так меньше разрушается палуба, пусть и подкрепленная. Совершенно не сто́ит, чтобы многотонные махины свалились в румпельный отсек. Снова ядра секут воду позади и слева от противника. Монитор понемногу отстает, но медленно. Слишком медленно. Поправка. Залп. Накрытие! Одно ядро бессильно рассыпается о броню, другое, выбив искры, отскакивает от круглой башни прочь. Над «сырной головкой» из слоистого железа вспухает белое облачко. Сверху – водяной душ… Да что там такое! Но из-за спины раздается голос артиллерийского офицера:

– Накрытие! Беглым по-черноморски.

Остается повторить:

– Беглым по-черноморски!

Значит, одна пушка, стреляя, отдает команду другой. Теперь только надеяться, что повезет с удачным наведением. Снова ядро попадает в башню монитора и раскалывается без всякого урона. Вот другое сносит вентилятор.

Из-за спины тот же голос:

– А толку-с. Пожалуй, дробите стрельбу. Побережем заряды для поражаемых целей.

– Может, продолжим, Павел Степанович? Хоть собьем прицел.

– Верно, мичман. Продолжайте…

Остался рядом, присматривать, но бинокль опустил. Теперь стрельбой командует Алексеев. Вновь хлестнуло мокрым – почему-то горячим. Мичман удивился, но продолжил выдавать поправки. Снова ударило левое орудие. Правое отзывается с небольшим опозданием. Непорядок. Евгений обернулся к оплошавшему расчету.