Просто Дура - стр. 21
Хочется взбрыкнуть, крикнуть, что от тоже не тянет на нормального, гордо метнуться в темноту, послав его в жопу, но на плечи тяжестью наваливается весь пройденный день, и бодаться, отстаивая свою честь, сил нет. Ощущение, что окончательно сдулась от его последних слов. Малахольная, не умеющая разбираться в людях и доверяющая всяким ушлёпкам.
Мы успевает тронуться, забравшись в душный салон, и сразу ожиревшие тучи прорывает потоками ледяной воды. Они гулко стучат по крыше, водопадной стеной ползут по стёклам, пузырятся на ещё неостывшем асфальте и бурлящими воронками устремляются в сливные решётки. Как моя жизнь, рухнувшая с небес и растёкшаяся по дну сточной канавы.
Этот конец рабочего дня в точности повторяет прошлый. чАдов глушит движок, вываливается из машины, молча следует за мной до квартиры, нетерпеливо топчется, пока я воюю с замком, и раздражённо сопит, оглядывая кусок коридора, попавшего на глаза через открытую дверь.
— Завтра не опаздывай. В восемь должна сидеть на своём месте, — бурчит вместо прощания и исчезает на лестнице.
12. Глава 12
К четвергу я смиряюсь со своей участью, и способствует этому аванс, плюхнувшийся на карточку перед командировкой. Знаете, когда на счету шуршат бумажки, можно снизить градус обиды на необоснованный крик.
Ну разоряется босс, пыхтит, вводит меня в ступор, а я поглаживаю гладкий пластик в кармане и киваю, соглашаясь. Разве что губы не растягиваются в глупой улыбке. И мечтаю о большой, удобной кровати с ортопедическим матрасом.
В среду вечером мы договариваемся о времени встречи в аэропорту. Вернее, как договариваемся — я получаю короткий приказ быть у стойки контроля в семь утра и говорящий разворот спины, удаляющийся в сторону выхода.
А в аэропорту мне приходится поволноваться и получить эмоциональный шок. Наш рейс уже объявляют на посадку, очередь почти перетекла из зоны ожидания в отправочный терминал, а я как дура прыгаю у стойки, пытаясь отыскать в толпе чАдова.
— Долго головой будешь крутить? — слышу за спиной своеобразное приветствие, поворачиваюсь и цепляюсь за полированный мрамор, чтобы позорно не сползти на пол.
Передо мной стоит незнакомый мужчина, и лишь серые, холодные глаза выдают в нём моего начальника. Отутюженный костюм, в цвет радужки галстук, по-солдатски строгая причёска, чисто выбритое лицо. Интересный мужик, оказывается. Рубленный, слегка квадратный подбородок, чёткий контур губ, немного кривоватый нос с горбинкой, вполне гармонично смотрящийся в общей массе лица.
— Ну, чего тормозишь? — подмигивает и оскаливается новый чАдов, окончательно вгоняя меня в ступор.
Куда делся тот обросший зверюга, плюющийся бешенством и жрущий пачками озверин? Я к нему уже привыкла, а от этого человека неизвестно чего ожидать. Верните старого, вечно орущего хама!
Юрий Алексеевич выхватывает у меня из пальцев документы с билетом, кладёт их перед улыбающейся девушкой и подталкивает моё тело к нужному окошку.
— Вы летите вместе? — интересуется сотрудница паспортного контроля, энергично взмахивая наращенными опахалами.
— Да, — киваю, но девушка не обращает на меня внимание. Все её фибры в разрезе рубашки тянутся к чАдову и к его энергетической ауре, расходящейся кругами по залу.
— Предсвадебное путешествие, — обнимает за талию Юрий Алексеевич и прижимает к себе. — Шопинг. Говорят, туда сейчас новую коллекцию платьев привезли. Едем с невестой выбирать.