Прости за любовь - стр. 32

– Неважно. Пусть у тебя всё получится. Береги себя.

Обнимаемся ещё раз.

– Молодые люди, проходим в вагон! Или без вас уедем! – торопит грозного вида тётка.

Первым показываю ей паспорт и билет.

– Проходите. Следующий.

Поднявшись по ступенькам, ныряю в узкий проход. В полутьме нахожу своё место и, забросив туда наши с Илоной вещи, возвращаюсь в тамбур.

Там толпятся ребята, а проводник, на них каркая, поднимает лестницу.

– Пока! – машет Сонька, прилипнув к отцу.

– Удачи! – кричит Милана, утыкаясь в его плечо.

Тоже по итогу расплакалась. Хоть и строила из себя снежную королеву.

Поезд трогается.

Ну вот и всё.

– Ой, а пакет с едой!

Матушка, всполошившись, бежит за вагоном и бросает его в проводницу со словами «Детям передайте, пожалуйста!»

– Господь Всемогущий, кирпичи там, что ли? Нате, дети, – глянув на нас с Пашей, усмехается женщина.

– Благодарю, – друг принимает от неё увесистый пакет.

– Идите уже, – закрывает двери. – Сейчас бельё вам принесу.

15. Глава 8

Белорусский вокзал. Дождливое, серое утро. Мрачное небо над головой. Холодные капли бьют по лицу. Белые кроссы рассекают по лужам.

В Москве как будто бы совсем не лето. В сравнении с той жарой, что стоит в Красоморске, можно сказать, самая настоящая осень.

На перроне нас встречает мой крёстный, Роман Беркутов. Тепло поприветствовав друг друга, спешим в сторону паркинга, где забиваемся в его крупногабаритный немецкий внедорожник.

– Родителям отзвонился?

– Да. Я как мокрая псина, – оцениваю свой внешний вид в зеркале, взъерошивая пальцами волосы.

– Серьга в ухе. Недовольный фэйс. Один-в-один отец, – наблюдая за моими действиями, ржёт крёстный. – Тот в молодости тоже вечно бесился, когда шевелюра лежала не так, как надо. И, кстати, узнаю вот это вот выражение его лица… Где твоя фирменная улыбка, Малой?

– Нам бы тоже хотелось снова её видеть, – тихо подаёт голос Илона.

– Ты как себя чувствуешь?

Он замечает, по ходу, как я укладываю башку на подголовник.

Шея, не оценившая отсутствие ортопедической подушки, с раннего утра даёт звезды.

– Нормально. Давно у вас идут дожди? – перевожу тему. Не люблю обсуждать своё здоровье. Даже с близкими людьми.

– С начала недели похолодало жёстко. Ливень второй день фигачит. Гром, молния, все дела...

– Мы тебя с работы дёрнули?

Крёстный, как всегда, на стиле. Рубашка, модный галстук, дорогой брендовый костюм.

– Гендиректор вправе самостоятельно решать, когда ему работать, а когда нет, – деловито заявляет, подмигивая.

– Ой, – цокаю языком, – слышала бы тебя тётя Алёна.

Они с женой вечно ругаются из-за того, что глава семьи недостаточно времени уделяет этой самой семье.

– Вообще-то я рассчитывал на то, что вы с Артёмом дальше без меня будете развивать бизнес, но, видимо, в твоём случае, не судьба.

– Ты же знаешь, строительство, офисы, проекты – не моё.

– Знаю-знаю. Творческий ты наш, – вздыхает с явным сожалением. – Так значит, вашу группу пригласил в столицу какой-то перец.

– Да. Продюсер одного известного лейбла.

– Круто. У вас состав сменился? – смотрит на ребят в зеркало заднего вида. – Где Ромасенко и Свободный?

– Первый в армии. Второй сосредоточился на спортивной карьере.

– Ясно. Пашка, татух у тебя прибавилось, что ли?

– Да, дядь Ром.

– Красота. Тоже себе, что ль, набить чё-нибудь на старости лет?

– Например?