Прости, я виноват, или Следователь для бизнесмена - стр. 19
— Значит, можно подавать. Мы вымоем руки и присоединимся. Минут через пять.
И у меня невольно подогнулись колени. От волнения. Но отступать было уже поздно — в прихожую, чудом разминувшись с уважительно посторонившейся домработницей, вплыла (иначе не скажешь!) другая женщина, постарше и пополнее. В светло-бежевом брючном костюме, дорогом даже на вид... И от её внимания, разумеется, не ускользнуло присутствие в помещении посторонних. Однако Миша среагировал первым.
— Мама, знакомься, это Евгения, моя девушка, — бодро объявил он. И повернулся ко мне: — Женя, это Маргарита Васильевна, моя мама.
Тут я открыла рот, чтобы произнести сакральное: «Очень приятно», но наткнулась на её пронизывающий до костей, ледяной взгляд, поперхнулась воздухом — и позорно закашлялась, согнувшись пополам.
— И вот на это ты променял Лизоньку? — нажимом выделив местоимение «это», презрительно протянула женщина.
Без приветствия или чего-то подобного. Даже не удосужившись дать мне время прийти в себя! Словно в помои окунула... И Миша отважно бросился на мою защиту.
— А она уже звонила тебе пожаловаться? — придержав меня за локоть, парировал он. — И конечно же, не сказала, в чём провинилась!
— Какая разница, если тебе был нужен лишь повод, чтобы вывести из тени свою любовницу?
— Вообще-то, мы с Женей познакомились недавно. И ещё не настолько сблизились.
И я, едва успев выпрямиться, залилась краской стыда... Которой, надеюсь, за красным от натуги лицом видно не было.
— И что это меняет? — с ревностью проследив, как Миша успокаивающе привлекает меня к себе, скривилась Маргарита Васильевна. — Гарантирую — её целомудрие напускное. Такие, как она, неспособны хранить верность — поверь моёму опыту. Не удивлюсь, если параллельно с вашими скромными свиданиями она кувыркается с кем-нибудь на стороне. Чтобы не выглядеть распутницей в твоих глазах.
Слушать эту ересь было обидно до глубины души. Я в упор не понимала, чем заслужила ненависть Маргариты Васильевны! За что она со мной так жестоко... Что я ей сделала? Ведь всего пять минут назад она и не подозревала о моём существовании...
От острого чувства несправедливости хотелось плакать навзрыд. Но я мужественно держалась, прекрасно понимая — слёзы тут не помогут. А устроить истерику с бурным выяснением всех обстоятельств мне не позволяла совесть, природная робость и здравый смысл. Который подсказывал, что любая попытка обелить своё честное имя заранее обречена на провал... Проще было промолчать. Впрочем, Миша считал иначе и, по-прежнему крепко прижимая меня к груди, явно собирался осадить зарвавшуюся мать — как только она закончит плеваться ядом... Но её прервали раньше.
— Опять ругаетесь? — донёсся из коридора насмешливый, до боли знакомый баритон, вызвав у меня мурашки по всему телу. — И по какому поводу крики на этот раз?
— Да вот. Полюбуйся, кого притащил в дом твой старший брат! — с готовностью отступила Маргарита Васильевна, обличающе ткнув в нас пальцем.
И сердце глухо рухнуло в пятки. Потому что в дверном проёме стоял тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. И он тоже сразу меня узнал.
— Женя?.. — отшатнувшись, шокировано воскликнул Паша.
Мой самый первый парень и моя единственная любовь, принёсшая мне лишь горе и разочарование... И человек, чьё триумфальное появление наконец-то расставило всё по своим местам.