Прости меня, если сможешь - стр. 36

Наша семья всегда славилась особыми способностями по части магии крови. Я решила, чему хочу посвятить свою жизнь еще в семь лет — и с тех пор ни разу не пожалела о принятом решении. И мне было четырнадцать, когда я впервые подслушала, стоя у двери, за которой родители принимали важных гостей, разговор о том, что многие ограничения, накладываемые правительством, несправедливы.

«Скажите на милость!» — вещал отец низким, хорошо поставленным голосом. «Как они планируют приготовить яичницу, не разбив яиц?»

Эта поговорка, наверное, была чуть ли не слоганом всего Сопротивления. Жертва во имя прогресса. Жаль только, что скорлупа все же не имеет ничего общего, скажем, с необратимыми родовыми проклятиями. Или человеческими жертвоприношениями.

Именно они стали последней каплей.

Движение ратующих за послабления в пограничных, полуопасных и опасных областях магии, росло и множилось медленно, но верно на протяжении нескольких лет. Я успела выучиться, поступить в аспирантуру, загореться этой идеей, проникнуться ею до печенок. А Дэвид — став одним из лидеров движения за свободу магии — даже успел добиться существенных уступок от правительства в законодательстве.

Успех окрыляет, и…

Пожалуй, нас понесло.

Мы горели энтузиазмом, нам казалось, что раз нам уступают — значит, мы правы. Что нам до недовольства немагической части населения? Разве они могут понять? Это же и для них в том числе. Для развития медицины, сельского хозяйства, для их счастливой и спокойной жизни. И кому какое дело до скорлупы?

Шаткое равновесие рухнуло, когда Движение выдвинуло требование разрешить жертвоприношение приговоренных к смертной казни, цинично рассудив — жизнь все равно потрачена, так пусть она будет потрачена с пользой.

Народное недовольство забурлило вровень с краями, и, чтобы удержать мир, власти запретили митинг темных — тогда уже за глаза нас стали так называть — в поддержку очередного требования.

А темные взяли и все равно вышли на митинг.

Я вышла.

Я помнила свой азарт, свою жажду справедливости, жажду доказать всему миру нашу правоту. Как можно не понимать, что принести пользу обществу своей гибелью — это же все равно, что получить шанс на искупление для маньяков, насильников и убийц?..

Я помнила острое чувство протеста, когда несанкционированную демонстрацию попытались разогнать.

Кто тогда ударил первым?

Я не знала.

Но я помнила самую первую вспышку магии и последовавший за ней хаос.

Дэвид вытащил меня оттуда и вернулся, чтобы отбить товарищей.

Он был арестован, начались судебные процессы. Всем, кто в тот день оказал сопротивление, дали реальные сроки. Небольшие, от полугода до года — пострадавших особенно не было. Но и этого оказалось достаточно. Темное Движение восприняло эти суды как пощечину и вместо того, чтобы подставить другую щеку — ударило в ответ…

Если бы мы знали тогда, чем все это обернется.

Я часто пыталась вспомнить, в какой момент борьба за идею превратилась для меня в борьбу за собственную жизнь. Когда погибли родители? Брат? Эзра?

И не могла.

Война стирала воспоминания о мотивах и чаяниях, оставляя только желание жить. От высоких идей, от желаний сделать мир лучше, из жажды совершить прорывы и великие открытия все свелось к одной просто истине — «Или ты, или тебя».

Вода текла, смывая с тела усталость и мрачные мысли, даря легкость голове. Но, потянувшись за мылом, чтобы начать, собственно, мыться, а не стоять под душем недвижимой статуей, я подумала вдруг.