Прошлогоднее Рождество. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 3
«Не будь она столь ядовитой, можно было бы побеспокоиться за сердца наших мужчин», – ревниво подумала Стелла и покосилась на своего телохранителя. Минутный беспокой был напрасным. Александр Матроскин увлечённо чистил картошку с совершенно бесстрастным выражением лица.
– Вот противная баба. Зачем только её в нашу компанию привели? – проворчал Альберт, как только за Кирой закрылась дверь. Почесал мокрой рукой нос и громко чихнул. – Вот. Правда.
– Петя настоял. – Лана вывернула ручку духовки на 200 градусов, подумала и докрутила до 300. – Она ему помогает в работе и просто по жизни.
– Чем она интересно может ему помочь? Я бы, Ланка, на твоём месте насторожилась, она ведь баба красивая…
– И умная, – добавил очкарик Андрей.
– К тому же экстрасенс. Стелла права – может приворожить.
– Да ну вас, – отмахнулась Лана. – Она ему помогает с конкурентами разобраться и по здоровью тоже. Вот диету ему специальную разработала.
– Диету? – Альбер приподнял лохматую бровь. – Меня отравить грозится.
– Да шутит она, успокойся.
– А по-моему, у неё с чувством юмора проблемы.
– Зато с ней интересно, она много знает такого, о чём я даже представления не имела. А то, что она ядовита, так это просто она льстить не умеет и притворяться. Говорит правду. Такую, как есть. Не боится говорить…
– Правду? По-твоему, значит, я жадный? – возмутился Альберт.
– Я этого не говорила. Просто это её правда.
– Нет, ты скажи, ты тоже так считаешь?
– Я так не считаю, но ты же действительно прижимист. Сколько лет твоей дублёнке? Ей давно место… – Лана замялась, – сам знаешь, где.
– Но она же тёплая и ещё до конца не сносилась.
– Ну кто сейчас такие носит? – поддакнула Стелла.
– А ну вас, – Алик обижено швырнул очищенную картошку в таз.
Глава вторая
В Рождество и без того немноголюдный загородный посёлок погружается в тишину. Это на Новый год здесь гуляют на всю катушку, с шашлычным, тянущимся прозрачной лентой через все дворы дымком, с грохотом петард и разноцветьем фейерверков, с шумом, гамом, смехом, пьяными криками взрослых и визгами детей. На то он и Новый год. Тут кто громче, ярче отстрелялся, тот круче.
Другое дело Рождество. Мирно потрескивают дрова в камине, на журнальном столике в фарфоровых чашках искрится янтарём недопитый кем-то чай. Пахнет лимоном и хвоей. Всё тихо, по-семейному, в кругу тех же самых, что и неделю назад друзей и близких. Тех же, но чуточку уставших от празднеств, от суеты и сутолоки. Выпивка, лёгкая закуска, беседы обо всём и ни о чём – о том, что случилось за день, о том, что может случиться, если… Тихо льётся из динамика «Лэст Кристмас». Огромные снежинки мелькают в украшенном пластиковой хвоей окне. Золотистые шары на пушистой, пахнущей смолой ели соперничают по красоте с красными.
Крези бабочкой выпархивает из-за стола, хватает за руку «Костнера», но тот под пристальным взглядом Стеллы отдёргивает руку, и бабочка, прикусив губу, кружит одна в центре комнаты. Её движения плавны, но хаотичны, отчего кажутся комичными.
Белокурая, похожая на белку женщина отодвигает стул и, покачивая широкими бёдрами, выплывает из-за стола, ведя за собой высокого мужчину в джинсовом костюме. Он неуклюже обхватывает партнёршу, и они начинают двигаться в такт музыке.
– Как же я люблю Джорджа Майкла. – Некрасивая дама с мишурой на залакированной причёске мило улыбнулась всем и никому. В её глазах сквозит желание, которое так и останется для всех, кроме Киры, незамеченным. – А вы, Саша, почему не танцуете?