Прометей, или Жизнь Бальзака - стр. 46
У супружеской четы было девять детей, двое из них – сын и дочь – умерли. В семье многое не ладилось. Габриэля де Берни мучили недуги, и в пятьдесят лет он казался стариком. Сварливый, желчный, вечно брюзжащий, он постепенно терял зрение и предоставил жене полновластно распоряжаться поместьем, «которое она кроила и перекраивала по своему усмотрению»; однако муж постоянно попрекал ее, донимал своими сетованиями и срывал на ней гнев. Прошлое супругов было омрачено странной и прискорбной историей. С 1800 по 1805 год граф и его жена жили раздельно. В ту пору Лора де Берни страстно влюбилась в «свирепого корсиканца, которому и отдала свою молодость»; от этой связи у нее родилась дочь Жюли. Потом ужасный Кампи исчез, супруги помирились, и господин де Берни порой терпел в Вильпаризи Жюли Кампи: это была девушка «редкой красоты, дивный цветок Бенгалии».
После возвращения в Вильпаризи Оноре де Бальзак часто встречал госпожу де Берни и ее детей. «Барышни в белых платьях и их родители в черном» присутствовали на деревенском празднике, были они и на крещении ребенка Луизы Бруэт, кухарки Бальзаков. «Дамы с околицы» играли в Вильпаризи роль владетельных особ.
Бальзак – Лоре Сюрвиль, февраль 1822 года
«Хочу тебе сообщить, что мадемуазель де Берни[44] упала и чуть было не переломала себе все ребра; что мадемуазель Элиза[45] вовсе не так глупа, как мы воображали, у нее большие способности к живописи, особенно ей удаются карикатуры, кроме того, она музицирует; что госпожа де Берни торгует овсом, отрубями, зерном и сеном для скота, ибо после сорокалетних размышлений она поняла, что деньги – это все. Господин де Берни видит в этом году не лучше, чем в прошлом, в доме у них теперь тише, ибо он отдал двоих сыновей в коллеж (говорят, все дело обстряпал господин Манюэль[46]). Одному из них выхлопотали стипендию… Госпожа Мишлен[47] родила дочку Мишлину, отцом которой числится господин Мишлен. А вообще-то, дети госпожи де Берни одни только и умеют смеяться, танцевать, есть, спать и разговаривать как должно; да и сама она женщина еще очень любезная и любвеобильная».
За этим шутливым тоном скрывался весьма живой интерес. Оноре, посещавший «дом на околице», где он давал уроки младшим детям Берни, пленился их матерью. Не то чтобы она этого хотела. Она не скрывала, что ей сорок пять лет, что она уже бабушка, и, разумеется, не собиралась соблазнять двадцатидвухлетнего юношу. Очень насмешливая, даже язвительная, госпожа де Берни весело подтрунивала над манерами Оноре, над его хвастливостью и честолюбивыми помыслами. Но при этом она признавала в нем незаурядный ум, редкостный дар импровизации и пылкую натуру, что полностью искупало все недостатки. Юноша рассказывал ей о своем детстве, когда он был совершенно заброшен матерью, и госпожа де Берни внимательно слушала «горячую исповедь молодого человека, чьи раны все еще кровоточили». Со своей стороны, он не уставал расспрашивать ее о придворной жизни при старом режиме; Оноре живо ощущал контраст между буржуа из квартала Марэ – друзьями и родителями – и этой крестницей королевы. Он упивался звуками ее серебристого голоса. Когда она произносила «ш», это звучало «как поцелуй… Таким образом, сама того не ведая, она расширяла смысл слов, увлекая мою душу в неземные выси»