Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста - стр. 31
Даже хотел опять припугнуть людей, глаза раскрыть, да потом понял, что обо всём ведали надсмотрщики. Синяки, царапины и порванные вещи не утаить, да им на то плевать было: потери к концу срока подращивания невест давно в треть передавали. С них строго Альфа спрашивал, лишь когда ведал причину гибели невесты или порчу, а ежели мёрла до сроку, оттого что слаба была, то и спроса нет. Потому и не особо беспокоило людей, чем девки жили и помирали от чего.
Поспела к возрасту – хорошо, нет – на нет и суда нет! Во всём холода виновны, хворь в теле, и, вообще, слабы юные создания.
И ежели б не мои наблюдения, не знал бы о такой беспечности народа, о равнодушие, под стать нашему, и попустительстве, кое мы не приемлем.
Даже у нас, волколаков, законы просты: любой щенок, чужой ли, свой ли, имел право быть в стае. И только от силы его и желания зависело, приживётся среди других аль нет.
А у людей... своих же топили...
Славушка
– Подстилка разовая, – хохотали вслед мальчишки, когда от них удирала.
Подстилка? Нет, слово ведала, но почему «разовая» не сразу догадалась. И то, не своим умом дошла, о том рассказала одна из невест Зверя. Не дружбы ради, а чтобы сильнее унизить. Я и без того чуяла, что было в этом выражении что– то грязное и плохое, да и толпа, что его вечно горланила, смехом заходясь, в меня разве что не плевала при этом.
Я искренне не понимала, чем им насолила. Ладно, им, людям простым, кто нас растил, кормил, учил, так ведь и невесты другие почему– то любили обидеть тех из нас, кто послабее и не так красив. А я не была ни красивой, ни сильной. И друзей у меня не было...
Так ведь и другие невесты тоже не шибко дружили. Они, как и я, невестами Зверя числились! Их та же участь ожидала! Так чем же я им так насолила?
Никому зла не желала. Жила, покуда давали, да смиренно участи своей ждала. Хотя часто задавалась вопросом: «За что?» Ежели мне выпала доля стать невестой волколака, так в чём тут моя вина? Неужель доброго отношения не заслужила?
И вот, в очередной раз сбегая от Иржича и его своры, бросилась в лес через щель в частоколе, которую они часто использовали, дабы от взрослых убежать и в реке порезвиться. И плевать, что строго– настрого мне было наказано за пределы резервации не выходить, даже ежели все по грибы, ягоды ходили – мне и другим невестам в лес дорога была закрыта.
И я правда выполнять наказы старалась. Но больше не могла! Невмоготу стало, уж лучше в лесу кануть, нежели тут, среди своих, кто меня, как чужую, ненавидел и гнобил.
Бежала куда глаза глядят, запиналась, падала. Вскакивала, опять бежала. Казалось, подол платья за все ветки и кусты, как нарочно, цеплялся. А когда за сук на земле запнулась и ухнула в очередной раз, так дух из тела едва не выпорхнул.
Ухнула смачно, нога заболела жутко. Так и осталась лежать, слезами жгучими давясь. От обиды горькой, досады тягучей. Уткнулась лицом в руку и ревела, покуда слезы не закончились.
Шмыгнула носом, огляделась...
Ба! Уж вечерело. Вокруг лес тёмный, тишина зыбучая и неизвестность пугающая.
Страх накатил, но выискивать дорогу до дому в полутьме, пути не ведая... показалось верхом глупости. Глянула на дерево, может, на него взобраться да там и ночь скоротать. К тому же вдруг сверху удастся и увидать что...