Проклятие Гавайев - стр. 13

– Что? – завопила полицейский.

Скиннер резко дал задний ход. Толпа расступилась, но ей, видимо, совсем не по душе было то, что мы отваливаем.

– Звоните в полицию! – заорал кто-то.

Дорожный полицейский что-то кричала в свою рацию, а мы уже вливались в поток уличного движения, оставив позади себя рев нашего «понтиака».

Из маленького холодильника рядом с передним сиденьем Скиннер выхватил очередную бутылку «Примо» и, зажав руль коленями, откупорил ее. Потом зажег сигарету.

– Куда едем, док? – спросил он. – В «Кахала Хилтон»?

– Да, – отозвался я. – Это далеко?

– Изрядно, – ответил Скиннер. – Придется остановиться и прикупить пива.

Я откинулся на горячую кожу сиденья и закрыл глаза. Из радиоприемника неслась странная песня о «мальчиках хула хула» на мелодию Уоррена Зевона:

Скиннер надавил на газ и бросил машину на среднюю полосу в неожиданно открывшийся просвет. Он проскользнул всего в шести дюймах от заднего борта едва тащившегося грузовика с ананасами и неожиданно врубился в свору дворняг, которые пересекали шоссе. Переднее колесо «понтиака» попало на полосу гравия, зад машины пошел вправо, но Скиннер выровнял ход. Собаки замерли на мгновение. Вдруг одна из них, здоровенная зверюга с костлявыми боками и мощными челюстями дворняги в десятом поколении, бросилась на «понтиак» с тупым упрямством задиры, который всю жизнь привык нападать и наслаждаться видом убегающего врага. С диким лаем она атаковала переднее колесо кабриолета, но вдруг глаза ее расширились, когда до нее дошло, причем слишком поздно, что Скиннер не намерен отворачивать. Отчаянно упираясь всеми четырьмя лапами в горячий асфальт, дворняга пыталась затормозить, но ее атака была слишком стремительной. «Понтиак» шел на скорости пятьдесят миль в час на низкой передаче. Скиннер, держа ногу на акселераторе, махнул пивной бутылкой как колотушкой для игры в поло, целясь псу в голову. Я услышал приглушенный удар, собака с диким визгом бросилась поперек шоссе прямо под колеса грузовика с ананасами, который и раздавил ее. Прочие собаки в панике кинулись врассыпную.

– Опасные сволочи, – сказал Скиннер, отбрасывая прочь горлышко бутылки. – Чертовски злые. Запросто могут заскочить тебе в машину на светофоре. Это одна из проблем с кабриолетом.

Моя невеста истерически рыдала, а из радиоприемника все еще текла эта жуткая мелодия:

На въезде в центр Гонолулу Скиннер притормозил.

– Все, док, – проговорил он. – Пора принять дозу. Я что-то нервничаю.

Чтобы Скиннер нервничал? Вот уж нет. Зверюга. Хладнокровный убийца.

– У Ральфа есть, – быстро сказал я. – Он ждет нас в отеле. У него зелья – целая бутылка из-под «алказельтцера».

Скиннер снял ногу с тормоза, газанул, и мы проехали под большим зеленым баннером, гласившим: «Пляж Вайкики – полторы мили». Лицо его осветила так хорошо знакомая мне ухмылка. Мечтательная меланхоличная ухмылка любителя наркоты в предвкушении дозы. Я помнил эту ухмылку.

– Ральф – параноик, – предупредил я. – С ним нужно поосторожнее.

– За меня не беспокойся, – отмахнулся Скиннер. – Я отлично лажу с англичанами.