Прокаженные. История лепрозория - стр. 42
– Не надо, – решил наконец Басов, – это не он.
Такое состояние у Басова продолжалось недолго. Он снова слег, и опять Кургузкин хлопотал около него, растирал мазями, поил розмарином, ухаживал. На этот раз пароксизм проявился бурно, и, не вытерпев болей, Басов приказал Кургузкину послать за Туркеевым.
Басов был переведен в больницу, из которой вышел только спустя полтора месяца. Опять он почувствовал облегчение, язвы начали зарубцовываться. Он снова воспрянул духом.
Улучшение здоровья принесло ему надежду, которую он никогда никому не высказывал. Он начал вспоминать о селе, городе, о своем хозяйстве и говорил: «если бог пошлет здоровье», он уйдет жить в город. В день возвращения из больницы Кургузкин повел его в баню. Басов любил париться не иначе как забравшись на полок, в самое пекло, где воздух так накален, что невозможно дышать. Он блаженствовал и требовал от Кургузкина пожестче хлестать веником, не жалеть пара. И Кургузкин работал с таким же удовольствием, с каким Басов принимал его работу. Корчась на горячих досках, Басов закрыл глаза и кряхтел от блаженства. В эти минуты он, быть может, забыл даже о том, кто он и где находится. Наконец он крикнул Кургузкину, чтобы тот остановился. Теперь его тело «намаялось» до конца, и он отдыхал, лежа с закрытыми глазами. Кургузкин окатил его водой, Басов открыл глаза и увидел рядом с собой голого человека, тоже блаженствовавшего на полке, и вдруг Басов осторожно, как собака, почуявшая зверя, близко подполз к нему и пристально всмотрелся в лицо.
Человек лежал с закрытыми глазами и не видел Басова. Он, может быть, спал.
Тогда Басов осторожно толкнул его в плечо:
– Эй, а ну-ка, смотри сюда, – сказал он.
Человек лениво открыл глаза и взглянул на Басова.
– Ты откуда будешь? – спросил Басов.
– Я-то?
– Ну а кто же?
– А тебе зачем?
– Был ты семь лет назад в Правобережном?
– В Правобережном?
Человек задумался. Потом снова закрыл глаза и словно сквозь сон произнес:
– Чего здесь разговоры разговаривать, нашел тоже, о чем в бане расспрашивать.
Басов поднялся и, не обращая внимания на Кургузкина, хлопотавшего около него с ушатом воды, пошел в раздевальню. За ним, как всегда неотступно, следовал Кургузкин. Когда они уселись, Басов сказал ему:
– Я его признал… человека того… он там рядом лежал. Ты его высматривай…
Вскоре человек, интересовавший Басова, появился в раздевальне, и тогда Басов, неодетый, испускающий пар, медленно подошел к нему и заглянул в лицо.
– Ты мне скажи, – спросил он его снова, – был ли ты семь лет назад в Правобережном или не был?..
Человек вытирал ноги, он поднял глаза, и нечто похожее на недоумение и любопытство отразилось на его лице.
– Лицо твое мне что-то знакомо, – сказал он.
– Ну как же, ежели глаза мои не обманывают, ты у меня тогда целое лето работал кучером. Работал?
Человек пристально всмотрелся в Басова.
– Верно, работал, – сказал он не то радостно, не то смущенно, – значит, старый хозяин… Как, бишь, звали-то тебя – совсем забыл… Вот где опять встретились.
Он сделал было движение подать Басову руку, но тот вдруг придвинулся к нему почти вплотную и громко, торжественно спросил:
– У тебя она и тогда была?
В его тоне дрожала угроза, и человек почувствовал значение этого тона.
Он попятился назад, потом опустился на скамью и молча начал одеваться. Басов продолжал всматриваться в него. Он ждал ответа. Наконец человек вскинул на него глаза: