Происхождение видов - стр. 20
– Любви к чему? Если к пиву и портвейну, то у меня об этом тонны макулатуры понаворочено.
– Да нет, о любви вообще, вот послушай. Она достала из школьной тетрадочки в клеточку, обложка которой была разрисована пестрыми фломастерными птичками и цветочками, какой-то газетный листок и принялась читать мою заплесневелую бредятину.
«Одна любимая девушка как-то в порыве женской заботы сказала: – Писал бы ты, Володя, об искусстве, что ли, ты же в нем разбираешься, а то у тебя одни пьяные бредни на уме…
– Милая, – отглатывая пиво, с нежностью сказал я, – этих искусствоведов, литературоведов и прочих эстетов-гомосексуалистов как грязи, а я-то один…
Итак, продолжим. Весна, значит. В лужах купаются воробьи и милицейские сапоги. На улицах пахнет чем-то ностальгически гадким. Весна обнажает недособранную бабками посуду. Пьющий народец пополз из грязных подъездов и душных кабаков на волю. На лавочки. На бульвары и перелески. Прощайте, зимние квартиры. Проходящие по улицам девушки – да-да, те самые, которые в тупые декабрьские сумерки просто плевали вам в лицо, – смотрят на все с придыханием и норовят искоса навязать ваш взгляд на освободившееся от зимнего плена ноги. Прекратите пить водку. Я вас заклинаю, прекратите».
От патетического голоса Эльвиры я, услышав про водку, слегка очнулся, немедленно застучал горлышком бутылки по краю рюмки и облегченно выпил.
– Так вот, продолжаю, – строго, но воодушевленно провозгласила моя новая богиня.
«Я вас заклинаю, прекратите! Хотя бы на время. Закупитесь сухими винами – „Свадебное“, „Арбатское“, „Цинандали“ – все равно. Выпивайте с незнакомыми женщинами шампанское „Надежда“. Они вас простят и поймут. Позвоните старым друзьям, которые уверенно думают, что вы сдохли лет десять назад. Пейте с ними ликеры из горлышка, шляясь по странно забытым местам вашего вольного детства. Кормите голубей батончиками „Баунти“ и конфетами „Рафаэлла“. Пусть наши грязные голуби хоть раз в жизни почувствуют себя павлинами, наклевавшись кокосовой шелухи. Купите упаковку свистков и раздавайте их встречным милиционерам. Это лучше всего делать под болгарскую „Монастырскую избу“. Так романтичней. А какой кайф, насосавшись, как пожарная помпа, трешечной „Балтикой“, в сумерках бродить по Тверскому бульвару и дубасить по мокрым деревьям. От этого сонные галки, сотнями облепившие верхушки, начинают орать, как при землетрясении, будить честных московских обывателей, и у них в окнах зажигаются желтые огни. Что случилось? Да ничего, хохочем мы, просто хорошее настроение. Просто весна. Просто некто Казаков с любимой девушкой, попивая портвейн, шляется по улицам… Вот, пожалуй, и все. Ах, да, совсем забыл. К теме обязательно должны быть стихи. Пожалуйста. Моя интерпретация известных строчек Александра Блока:
Эльвира шумно выдохнула и блестяще заведенными глазами вперилась в меня.
– Да-а, редкостная чушь. Видимо, с хорошего бодуна я был, если уж написал такие идиотские сопли!
Я переводил свой остекленевший взгляд с запотевшей бутылки водки на не на шутку раздухарившуюся дамочку. Нет, еще сто пятьдесят и на хаус, баиньки.
– Володь, извини, я сейчас переоденусь.
Девушка исчезла и после продолжительного шуршания, я-то успел хлопнуть еще чуть-чуть, появилась в дверном проеме. Эзопова, гордо и неописуемо голая, в отвратительном розовом пеньюаре, замерла в ожидании эффекта. У меня от водярной добавки перед глазами колесилось что-то туманное и невнятное.