Проданная семья для олигарха - стр. 22
Почему все посторонние звуки стихают, и мир будто замедляет темп?
Остаются только ее глаза. Небесно-голубого цвета.
— Артур Рашидович, — сквозь пустоту назойливо пробирается мужской зов.
Загорается зеленый сигнал светофора. Автобус трогается с места, увозя от меня Сашеньку.
Недовольно оборачиваюсь и замечаю, как трусливо притаился за моей спиной седой, но не старый главврач.
— А… это ты, Рыбин, — еще рассеянно отвечаю. — Что там стряслось?
— Артур Рашидович, не соблаговолите ли вы подняться в ваш кабинет и обсудить ситуацию в более спокойной обстановке?
— Что-то ты сегодня раскомандовался, Петр Сергеевич. Тебе не кажется?
— Простите, вынужденные обстоятельства…
— Ладно, идем, — хлопнув Рыбина по плечу, шагаю обратно в офис.
Судя по виноватому выражению лица главврача, я должен готовиться к целому потоку оправданий, которыми будет щедро поливать меня Рыбин.
Я и так понимаю, что в клинике случилась оплошность. Скорее всего, пробирка испорчена. И все-таки хорошо, что я вспомнил про нее сегодня. Нужно будет вновь позаботиться о потомстве, но уже не здесь, а в надежной клинике в Штатах.
В компании побледневшего Рыбина захожу в лифт и взмываю под самую крышу. Створки медленно разъезжаются, и мы попадаем на верхний этаж.
— Меня для всех нет, — по пути бросаю секретарше и останавливаюсь возле двери в кабинет, распахиваю ее, пропуская Рыбина вперед, — перестань уже трястись, любезнейший, — взмахнув рукой, поторапливаю Петра Сергеевича.
Доктор трусливо семенит внутрь и как бедный родственник замирает возле стола.
— Будь как дома, Рыбин, — указываю ему на изысканное кожаное кресло, привезенное лично для меня из Италии, — но не забывай, что ты в гостях!
Огибаю стол и падаю в главное кресло. Царское место большого босса.
Петр Сергеевич умещает свой портфель на колени.
— Понимаете ли, около четырех лет назад в банке хранилища материалов произошла накладка…
Наваливаюсь на стол, упираюсь локтями в его поверхность и сцепляю руки в замок.
— Не поверишь, Рыбин, но я догадался, — одариваю его сарказмом. — Мне просто нужно уточнить, с каким иском обращаться в суд.
— Я рассчитывал на мировую, — бубнит и стыдливо опускает голову.
Дрожащими руками открывает портфель и копошится в каких-то бумагах. Достаточно долго, что я начинаю поглядывать на часы. Время — деньги, а мое — тем более.
— Ну что ты возишься, как первокурсник с бюстгальтером? — сквозь зубы цежу.
Рыбин еще сильнее скукоживается.
— Почти четыре года назад мы приняли на работу новенькую лаборантку, и она по нелепейшей случайности загубила ваш материал, — тараторит и быстро прикусывает язык, словно изучает мои нервы на прочность.
— Так, — уже соглашаюсь я. — И что она с ним сделала? Разбила? — спрашиваю, но Петр молчит. — Разморозила? — не получаю ответа. Шумно выдохнув, смотрю в потолок, а потом резко перевожу взгляд на доктора. — Выпила?! Прости господи… Рыбин!
Петр достает из нагрудного кармана пиджака платок и смахивает крупную испарину со лба.
— Тогда же в нашу клинику обратилась семейная пара. По инициативе бесплодного супруга. Он, конечно, странным оказался. Чересчур щепетильно отнесся к выбору свободных доноров. Несколько раз сам приезжал в клинику и рассматривал детские фотографии потенциальных отцов. Ему было важно, чтобы ребенок получился максимальным похожим на него и жену. Чтобы глаза были зеленые, волосы светлые. Когда мужчина определился, мы собрали все необходимые анализы и сделали для его жены процедуру ЭКО. Но в этот день работала та самая новенькая лаборантка, перепутавшая номерные знаки пробирок и взявшая ваш материал.