Продам жену, торг уместен - стр. 4
Кровь отхлынула от лица. Сердце заколотилось.
Не может быть!
– Вижу, знакомо. – Его улыбка стала шире.
Ричард отступил и рухнул в кресло, развалившись.
– Если мы разведемся, я обязан найти тебе нового мужа, – протянул он. – Думаю, устрою аукцион. Посмотрим, сколько дадут за последнюю Монфор.
Земля ушла из-под ног.
Все, что казалось прочным и незыблемым: имя, честь, род, – теперь могло быть продано с молотка, выставлено на торги вместе с моим будущим.
Ричард Вальмор – подлец, каких свет не видывал. Истинное отродье торгашей!
Глава 2
– Леди Амалия, – негромкий голос раздался рядом.
Я обернулась. Молодой распорядитель в сюртуке цвета старого золота склонил голову. В его взгляде – редком для этих стен, полных алчности и холода, – скользнула искра сочувствия.
– До начала аукциона осталось полчаса, – напомнил он.
Я кивнула, принимая приговор.
Великая Торговая Палата – сердце Лазории. Здесь уходили с молотка редчайшие драгоценности, фамильные особняки, манускрипты эпохи Древних Королей и чартеры, стоившие больше, чем целые графства.
Здесь продавали мечты. Истории. Целые династии.
И сегодня здесь продавали меня.
Зал «Гранд-Этериум» ломился от зрителей. Казалось, собрались все: от жеманных дамочек из высшего света, чьи бриллианты соперничали с блеском люстр, до толстосумов-дельцов с алчностью во взгляде, мечтавших урвать хоть что-то, связанное с именем Монфор.
Даже если это «что-то» – последняя представительница некогда великого рода.
Я стояла за бархатным занавесом, сжимая брачный контракт. Позолоченные буквы поблекли, но печать деда жгла пальцы.
Он думал, что защищает меня.
Закон о перепоручении супруги – пережиток эпохи, когда честь ценилась дороже золота. Если род женщины угасал, если не оставалось мужчин, способных о ней позаботиться, муж должен был найти нового покровителя – достойного сохраняющего ее статус и имя.
Но Ричард, скользкий, как ртуть в тигле, воспользовавшись размытыми формулировками исказил закон до неузнаваемости. То, что должно было стать моей защитой, он превратил в публичное шоу, в грязный и позорный фарс.
«Перепоручение» стало «продажей».
«Покровительство» превратилось во «владение».
А я, леди де Монфор, стала главным лотом аукциона.
Мой бедный дед, наверное, сейчас в гробу переворачивается от того, что его последнюю волю превратили в скандал, от которого бурлила вся столица, словно кипящий котел.
Газетчики были ко мне беспощадны.
Они чуяли кровь, как стервятники над полем битвы, и знали, что я беззащитна. Без влиятельных покровителей, без сильной семьи за спиной я стала для них идеальной добычей: можно рвать, терзать и топтать – без страха, без последствий, без оглядки.
«Последняя Монфор – на торги! Редкий экземпляр благородной крови ищет нового владельца!»
«Аукцион века: кто станет новым хозяином Амалии де Монфор?»
«Закон или месть? Скандальный развод потрясает высший свет!»
На витринах булочных, в лавках алхимиков, в приемных банках – повсюду мое изображение: уверенный профиль молодой женщины, верившей в честь и справедливость, под жирными, хищными заголовками, словно афиша ярмарочного балагана.
Вся Лазория гудела, как растревоженный улей. Аристократы, упиваясь чужим позором, наперебой спорили, смакуя детали моей трагедии: одни кричали о варварстве, прикрывая лицемерным возмущением жажду зрелища, другие сгорали от любопытства, пытаясь разгадать тайну моего падения, третьи… третьи уже подсчитывали, сколько я могу стоить, словно оценивали породистую кобылу на ярмарке.