Прочитавшему – смерть - стр. 23

– Мне понадобится уйма орхидей.

– Сколько?

– Не знаю. Для начала – десятка четыре-пять. Только я сам выберу.

– Это исключено. Послушай моего совета. Не трогай Cypripedium Lord Fisher, Dendrobium Cybele…

– Такие расфуфыренные мне ни к чему. С меня хватит каттлей, брассокаттлей и лелий.

– У тебя губа не дура.

– Еще бы. За столько лет.

Я вышел из дому, остановил такси и дал адрес убойного отдела на Двадцатой улице. Там вышла неувязка. Пэрли Стеббинс ушел на ланч. Пытаться получить то, зачем я пришел, от кого-нибудь другого было бы пустой тратой времени, поэтому я настоял на аудиенции у Кремера, и меня послали в его кабинет. Кремер сидел за столом, уминал салями с огурчиками и запивал их кефиром. Когда я доложил, что хочу взглянуть на дело Дайкса и составить список сотрудников конторы, где он работал, Кремер заявил, что занят и не может со мной препираться, но рад был меня видеть и желает мне всего доброго.

– Да, сэр, – вежливо поблагодарил я. – Мы сделали для вас все, что могли. Раздобыли связь между Дайксом и Уэллман. Разнюхали все про Абрамс, пока ее тело еще не остыло, и бескорыстно передали вам. Да, вы застряли, но и мы в тупике. Теперь мне понадобился список имен, который я мог бы запросто раздобыть в другом месте, затратив на это пару часов и двадцатку, но вы изволите быть слишком заняты. Нет, вы не виноваты, это все еда. Желудок небось дурит. Черт побери, занятная же у вас диета!

Кремер проглотил смесь салями и огурчиков, нажал кнопку внутренней связи и заговорил:

– Росси? Посылаю к тебе Гудвина. Арчи Гудвина. Покажи ему досье Леонарда Дайкса, и пусть он выпишет имена тех, кто работает в той юридической конторе. Больше ничего ему не давай. И следи за ним. Ясно?

– Да, инспектор, – проскрежетал металлический голос.

Домой на Тридцать пятую улицу я поспел к ланчу, заскочив еще по дороге в писчебумажный магазин, чтобы приобрести простые белые наклейки. Остальное, что могло мне потребоваться, было под рукой.

После ланча я приступил к делу. В моем списке числилось шестнадцать женщин. Конечно, порывшись в деле, я мог бы узнать, кто есть кто, но на это ушло бы много времени, к тому же я не хотел быть необъективным. Девица, занимающаяся архивами, могла понадобиться не меньше, чем личная секретарша старшего компаньона Джеймса А. Корригана. Для начала я ограничился только именами и напечатал каждое из них на отдельной наклейке. Кроме того, я шестнадцать раз напечатал на простой белой бумаге, чтобы не испортить впечатление копией, отпечатанной через копирку:

Упрятав конверт с наклейками и записками в карман, я поднялся в оранжерею, взял корзину и нож, перешел в теплый отсек и принялся срезать орхидеи. Мне требовалось сорок восемь штук, по три на каждую женщину, но я срезал с запасом, на всякий случай, главным образом – Cattleya Dionysius, Katadin и peetersi, Brassocattleya Calipso, fournierae и Nestor, а также Laeliocattleya barbarossa, Carmencita и St. Gothard. Букет получился потрясающий! Теодор предложил свои услуги, и я не стал отбрыкиваться. Правда, он пытался отговорить меня от Brassocattleya Calipso, которые якобы не полностью расцвели, но я настоял на своем. В помещении для пересадок у нас хранятся подарочные коробочки, нарядная бумага и ленты. Теодор аккуратно укладывал цветы и прилагал записки, а я пришлепывал наклейки и ковырялся с лентами. Ох и пришлось мне с ними помучиться! Вулф-то собаку съел в этом деле, даже Теодору было далеко до него, не говоря уже обо мне, но сегодня правил бал я. Когда наконец был завязан последний бантик, а все шестнадцать коробочек тщательно упакованы в большую картонную коробку, часы показывали без двадцати четыре. Времени хватало. Я стащил коробку вниз, надел пальто и шляпу, вышел, поймал такси и дал водителю адрес на Мэдисон-авеню в районе Пятидесятых улиц.