Пробуждение - стр. 18
– Ваал! Ваал! – хнычет Еия сквозь сон, и я бужу ее ласковыми движениями.
– Все хорошо, ты здесь, ты со мной, – негромко произношу я, но малышка дрожит, кажется, все сильнее, а во всех глазах ее отражается ужас. – Тише, тише, я тебя никогда не брошу…
Кажется, я правильные слова нахожу, потому что она постепенно успокаивается в моих конечностях, при этом почему-то не делая попытки ни обнять, ни сесть. И вот тут в голове моей появляется страшная догадка: ей могли что-то повредить импульс-наказующим. Помню, кто-то рассказывал, что такое может быть… Но она же ходила и бегала еще… Не понимаю.
– Лежи, все хорошо, все пройдет, – ласково говорю я малышке, и из ее глаз уходит страх. Верит она мне, что хорошо, даже очень.
– Не шевелится, – тихо произносит она, явно собираясь заплакать.
– Все пройдет, – уговариваю я ее, понимая, что почему-то конечности перестали шевелиться. Причин может быть очень много, только я ни одной не знаю – не доктор я, сам еще ребенок…
– Ой… – вот и Иала просыпается.
– У маленькой нашей, – по-прежнему ласково говорю я, – почему-то не шевелятся конечности. Поэтому мы будем на братике ездить, да?
– Да… – также шепотом говорит Еия, глядя на меня с надеждой.
Иала, что интересно, моментально понимает, в чем дело. По крайней мере, мне кажется, что она понимает. Встав с кровати, она устраивается рядом со мной, чтобы погладить младшую. Наверное, надо будет придумать, как возить, если Еия встать не сможет… Или лучше в конечностях, чтобы не пугалась? Совершенно точно нужно посмотреть литературу, а сейчас мы отправляемся есть. Надеюсь только, что я младшую донесу. Во сне-то получалось ее носить, но то сон…
– Сейчас мы отправляемся кормить хороших девочек, – стараясь говорить все также ласково, произношу я, а затем аккуратно прижимаю к себе тело младшей.
– Сначала мы боялись, – негромко говорит мне Иала. – Потом сильно боялись, а потом ты нас одел и успокоил, Еия расслабилась и… – она тихо всхлипывает.
– Ничего, поправится наша младшая сестренка, – я говорю уверенно, чтобы даже и не думали паниковать.
Интересно, откуда старшая из сестренок знает такие вещи? Я вот, например, не знал, что последствия могут наступить позже, а она знает. Именно обдумывая этот вопрос, я иду в столовую. Еия, кстати, не совсем пушинка, но очень легкая, как будто ее не кормили вообще. Могли ли ее не кормить? Я уже сейчас во что угодно поверю, потому что совсем ничего не понимаю. Память моя кажется не моей, чужой какой-то, будто происходило все с кем-то другим… А ведь согласно ей, мы так прожили три, по-моему, года, прежде чем нас просто выкинули, как что-то совершенно ненужное.
Наверное, рано или поздно мы узнаем, что именно произошло с нашими взрослыми, вот только доверия к своей расе у нас точно не будет. Не знаю, правда, как к другим, но учитывая, что наших никто не остановил…
Упавшие в дикость. Виктор
Все, кто находится сейчас вне вахт, дежурств и прочих занятий, смотрят информацию, добытую с планеты. Я даже не предполагаю, что именно там увижу, но сейчас совершенно точно ощущаю – это должны знать все. Очень важно, чтобы добытое на планете именно все увидели, но вот почему это важно, я вряд ли могу объяснить.
– Расследование доказало правоту уважаемого Р’какши, – с экрана на нас смотрит вполне канонический кхрааг, очень похожий на расу, показанную в мнемограмме Александра Синицына. – Таким образом, мы… – изображение пропадает, идет полосами, затем снова появляется, – отказываем в разумности! Вы дикие звери, недостойные… – картинка становится серой.