Пробное погружение - стр. 18
Ее дед получил вольную еще до 1860 года – года отмены крепостного права в России.
На его беду, в него влюбилась дочь помещика, кому принадлежало село. Да и он не остался равнодушным к чарам барышни-красавицы. Прознав про это, помещик пригрозил расправиться с обоими. Молодость всегда безрассудна. Влюбленные бежали, добрались до Петербурга, где и осели.
Того, что они прихватили с собой, в основном это были украшения Людмилы, хватило ненадолго. Выбиться из нищеты они так и не смогли. Родившегося сына назвали Эспером. На этом настояла Людмила. Имя это, то ли греческое, то ли датское, в России было очень редким. Означало оно «вечерняя звезда» или просто «вечер». Время шло. Семья перебивалась «с хлеба на квас», но молодые не унывали. Эспер вырос в красивого парня, на которого заглядывали все окрестные девушки. Но он выбрал Степаниду, скромную, красивую и работящую. Счастье было недолгим. Через год после рождения дочери, которую назвали в честь бабушки Людмилой, Эспера «забрали в армию», и он погиб в непрекращающихся «кавказских» войнах. Вот так она и стала прачкой.
Бабушка души не чаяла в внучке, научила ее читать, писать и даже говорить по-французски.
Сумбурно пересказав все это, Степанида глубоко вздохнула и бухнулась перед Беклемишевым на колени:
– Михаил Николаевич! Барин! Не губите Людмилу… на что она Вам. Поиграете, да потом и бросите…
Она разрыдалась. Михаил подскочил, попытался ее поднять с колен и заикаясь произнес:
– Встаньте сейчас же, Степанида! Ничего я с Вашей дочерью не сделаю, – и добавил: – против ее желания…
– Спасибо, барин, – вытерла слезы Степанида.
Михаил вспомнил судьбу своего отца и то, как они с братом едва не оказались крестьянами…
– Надо спасать девушку от нищеты, от безысходности – вслух проговорил.
Через некоторое время Михаил все-таки уговорил Степаниду выдать за него Людмилу. Он честно признался, что в силу законов России он не мог повести ее к венцу, хотя они оба были лютеранского вероисповедания.
Михаил Николаевич не мог вступить в брак официально. В то время действовала статья «О браках офицеров», закрепленная «сводом военных постановлений», в которой помимо требований о нравственности и благовоспитанности принималось во внимание общественное положение невесты.
К тому же требовалось испросить разрешения у начальника в ранге не ниже командира дивизии. В случае с Беклемишевым – командира Учебно-минного отряда (адмирала). Если бы Михаил оформил брак без разрешения, ему грозила бы отставка, а кроме военного довольствия других источников дохода у него не было.
Михаил Николаевич мягко поведал Людмиле обо всех этих преградах. Людмила прильнула к нему и заявила, что и так любит его.
С приходом Людмилы в доме Беклемишева, в вечно хмуром Петербурге, куда он переехал после Кронштадта, словно взошло второе солнышко. Звонкий голосок Людмилы раздавался в комнатах с раннего утра до позднего вечера. Она знала множество русских народных песен, цыганских романсов и в хлопотах по дому легко их напевала. Да и Михаил Николаевич просил по вечерам спеть ту или иную песню.
Теперь товарки Людмилы по двору, завидев ее на улице, со злостью пыхтели:
– Вон Степанидина Людка идет. Куда тебе барыня. А шляпа-то! Фик-фок на один бок…
– Фу-ты – ну-ты, лапти гнуты, – вторили им другие…