Пробное погружение - стр. 10
Летом с приходом сюда Тихоокеанской эскадры местное морское общество оживляется: на приемах и балах, даваемых судами эскадры, заводятся знакомства с пришедшими офицерами, поездки за город, пикники и нередко заканчиваются увлечениями, а ведь свои сибирские мужья в то время отсутствуют – флотилия находится в плавании по восточным морям. И вот по Владивостоку ходила молва (конечно, облыжная), что местные дамы, уезжая с балов с мичманами на берег, любили слушать соловьев в рощах Итальянского берега… Но осенью, с уходом эскадры, когда Владивостокская флотилия возвращалась домой, каждый вернувшийся Уллис[2] находил свою верную Пенелопу в добром порядке. Мы, офицеры «Наездника», можем рассеять этот поклеп на владивостокских дам, т. к. у нас на клипере тоже был дан вечер с танцами и музыкой, и мы ручаемся, что после бала ни один из нас не слушал в ту ночь соловьев на Итальянском берегу»…
Братья Беклемишевы могли присоединиться к этому поручительству, видимо потому, что им просто не повезло…
К осени 1880 г. Кульчжинский кризис, благодаря усилиям российской дипломатии, был разрешен. Из-за кулис этого кризиса выглядывали уши разведки вечного недруга России – Англии.
Английское правительство противостояло России, которая после присоединения Туркмении приблизилась к главной драгоценности английской короны – Индии. Кроме того, Россия уверенно осваивала просторы Сибири и Дальнего Востока, проводила независимую политику в отношении Китая, Японии и Кореи.
Корабли Сибирской флотилии к ноябрю передислоцировались в Японию.
В то время русские военные корабли часто заходили в Нагасаки для зимней стоянки и докования.
Весь период 80-х годов (эпоха Мэйдзи) в Японии характеризовался законодательными преобразованиями и реформами. По примеру Западной Европы в стране стали создаваться министерства. Милитаризм стал отличительной чертой бурно развивающейся Японии.
Эти реформы буквально вырвали Японию из международной изоляции. Интересно, что индустриализация в Японии началась почти одновременно с Россией с 1869 г.
Офицеры «Разбойника» отмечали значительные изменения в жизни Страны восходящего солнца. Наряду с традиционными национальными платьями все больше появлялось японцев, щеголявших в европейских костюмах. Униформы армейских и флотских рядовых и офицеров, да и полицейских все больше напоминали покрой униформ европейских стран.
Михаил неоднократно задумывался о том, что столкновение интересов Японии и России на Дальнем Востоке неминуемо приведет к военному конфликту между ними.
А кто-то из молодых офицеров однажды в кают-компании высказался: «Япония по своим параметрам – это аналог Германии в Азии».
Клипер «Стрелок», в экипаже которого состоял Николай Беклемишев, направился на север для гидрографических исследований в бухте Провидения Берингова моря, где именем Николая Беклемишева была названа гора.
А в начале февраля 1881 г. и «Разбойник» отплыл в Россию.
В Гонконге моряков застало известие о трагической смерти императора Александра II. Пройдя Красное море, Суэцкий канал, Средиземное море и выйдя через Гибралтарский пролив в Атлантику, клипер взял курс на север и прибыл на Кронштадтский рейд в начале осени. Михаил получил, как и другие офицеры «Разбойника», двухмесячный отпуск и жалованье за полгода. После отпуска его назначили на первый русский броненосец «Первенец», затем перевели на канонерскую лодку «Мина», которой командовал лейтенант Э.И. Щенснович, служба под начальством которого оказала большое влияние на дальнейшую судьбу Михаила.