Проблема наблюдателя. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 19 - стр. 36
– Очень ценное показание, – сказал Розенфельд. – В дневную сводку оно, конечно, не попало.
– По-твоему, я идиот? – буркнул Сильверберг.
– Нет, – согласился Розенфельд. – Кстати, в квартале от Денвер-стрит проходит западная ветка коллайдера.
Сильверберг уже взял себя в руки и сказал спокойно:
– При чем здесь коллайдер? В тот день – я точно помню – с утра резко упала температура, днем прошел ливень. Перемена давления – хорошая причина для людей, чувствительных к…
– Впервые слышу, что ты так тонко ощущаешь перемену давления, – перебил Розенфельд. – Хорошо, связь ты не уловил, хотя и мог, все данные у тебя есть. Правда… – он помедлил, – я пытался получить аналогичную статистику происшествий для Франции и Швейцарии, где находится Большой Адронный Коллайдер, но полицейский компьютер не дал мне допуска. Ты не мог бы…
– Нет! – рявкнул Сильверберг.
– Я так и думал, – смиренно сказал Розенфельд. – Боишься, что тебя сочтут полицейским фриком.
Детектив сделал вид, что его очень заинтересовала драка голубей за окном на автостоянке.
– И ты прав, – продолжал Розенфельд.
Сильверберг перевел взгляд на приятеля.
– В чем прав? – осведомился он ледяным тоном. – В том, что не хочу выглядеть дураком?
– Нет. Я имею в виду мотив, – вздохнул Розенфельд. – У Кольбера был мотив убить Пранделли. И фриком с безумными идеями был Кольбер, а не Пранделли. Почему погиб Кольбер? Должно было быть наоборот.
– Извини, – сказал Сильверберг, поднимаясь, – у меня много работы. Ты заставил меня заказать тебе бессмысленную экспертизу. Я дал тебе двое суток…
– Все уже готово, – буркнул Розенфельд. – Я только не могу понять, почему Кольбер?
– Бен! – крикнул Сильверберг. – Счет, пожалуйста!
* * *
– Ого! – воскликнул Розенфельд. – Мэгги, вы своим привычкам не изменяете, и это радует!
Мэгги вошла с подносом, на котором лежали круассаны, булочки, заварные пирожные, печенье, вафли и шоколадные конфеты в хрустальной конфетнице. Сильверберг принес поднос с тремя чашками дымившегося кофе. Расставив на столе блюдца, вазочки и конфетницу, Мэгги села рядом с мужем и прижалась щекой к его плечу.
– Стив так редко бывает дома ранним вечером, – сказала она, – а гостей приводит еще реже. Вы не будете возражать, Арик, если я послушаю, что вы собираетесь рассказать? Стив говорит, вы сделали эпохальное открытие, и вам дадут Нобелевскую премию.
– Дадут, – согласился Розенфельд. – Только не мне, а Пранделли. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Скромность – зло, – заявил Сильверберг. – Многие скромники умерли в нищете и забвении.
– Да? – усмехнулся Розенфельд. – А я слышал, что от скромности вообще не умирают.
– Ты опять увиливаешь от ответа! – воскликнул Сильверберг. – Мэгги, милая, – сказал он, проведя подбородком по волосам жены, отчего она зажмурилась и, как показалось Розенфельду, готова была замурлыкать. Он терпеть не мог нежностей и особенно – женского воркованья. В гости он, впрочем, напросился сам: знакомая обстановка кафе сегодня его раздражала, Розенфельд не был уверен, что еще когда-нибудь захочет там пить пиво.
– Я не увиливаю, – расслабленно произнес он. – К тому же я точно уложился в срок и все написал в заключении.
– В котором я ничего не понял, кроме резюме, – сказал Сильверберг, обращаясь не к другу, а к жене.
– Может, я пойму и тебе перескажу? – кокетливо осведомилась Мэгги и положила Розенфельду на тарелочку круассан, булочку и огромную вафлю, припечатав набор сверху большой сахарной плюшкой.