Призраки Москвы. Тени Петербурга - стр. 39
– Ты сперва пробейся к ним, – пробурчал Тарнус. Марко посмотрел на него исподлобья, а демон примирительно поднял руки: – Я просто хотел сказать, что это второй шаг, а ты застрял на первом.
– Хорошо. Их имя я нашел, – продолжил размышлять Марко. – Хоть и в очень редкой книге, но там черным по белому…
– …Коричневым по серому, – не удержался Тарнус. – Уж больно старая рухлядь тебе попалась.
– Не важно. Вот, – Марко постучал по надписи. – Божьи люди Навьи. Это именно те, кого я ищу. В других европейских гримуарах вообще нет ни слова про славянских духов.
– Тогда остается место. Фонтан – явно место силы. Но это не то. – Демон соскочил со стола и с видом профессора, заложив руки за спину, стал прогуливаться у окна. – Это как вставить ключ в замочную скважину другого дома. Он может даже провернуться, но дверь останется закрытой.
– Но где? – Марко подался вперед. – Мы и фонтан-то нашли только благодаря дару Маришки, что к купцу приворожили. И повторить поиск уже не удастся.
– Я посмотрю другими способами, – сказал Тарнус. – В Акаша-хрониках должны остаться записи о таких местах.
– Принимается. Жду. Долго не тяни. – Марко, кивнул и вышел из своего астрального предела.
Когда он ушел, Тарнус подошел к столу и посмотрел на пергамент. Под его взглядом надпись вверху изменилась и приобрела другой вид: «Navya et Divi populus, habitant inter mundos»5.
Он усмехнулся.
– Как удачно в старых книгах затираются запятые и буквы. Одна стертая «и», а такая разница в прочтении.
Через мгновение надпись вернулась к прежнему виду.
Тарнус прошелся по комнате.
– И следующий ритуал ты сделаешь там, где я тебе подскажу. На Болотной площади. И тогда навьев будет много. Очень много. – Он саркастический хохотнул. – Ох и наивный же ты… хозяин.
* * *
Фёдор и Анна проснулись рано, когда солнце только начинало пробиваться сквозь плотный утренний туман. Лагерь почти свернули – повозки уже стояли запряженные, угли в кострах гасли, кто-то напевал вполголоса, складывая вещи.
У затухающего костра сидел Михаил и настраивал гитару. Он перебирал струны, и звучала какая-то нежная, грустная мелодия.
Фёдор натянул шинель, подошел ближе и сел рядом на край бревна. Анна вышла из повозки, застегивая пальто, поправляя непослушную прядь, выбившуюся после сна.
– Доброе утро, – сказала она негромко.
– Доброе, – откликнулся Михаил. – Выспались?
– Похоже на то, – усмехнулся Фёдор.
Анна присела на корточки у костра, грея руки над теплом уходящего пламени.
– Вам бы в город, – продолжил Михаил. – Я распорядился. Пашка Анну до дома довезет, а ты Фёдор сможешь по пути извозчика поймать.
– Я сперва на фабрику, – сказал Фёдор. – Нужно проверить, как там дела, да и с бабушкой поговорить, а затем сразу к вам приеду, как обещал.
– А мне – домой, – подтвердила Анна. – Потом в редакцию, пока там не забыли, что я живу статьями, а не в таборе.
– Скучают по тебе, небось, – усмехнулся Михаил. – Скажи там, что цыгане тебя не крали, а приютили по доброте.
Фёдор помог Анне подняться в коляску, затем сел рядом. Михаил подошел к ним, на ходу перебирая струны, и махнул рукой, прощаясь.
– Берегите друг друга, – тихо сказал он, когда повозка тронулась.
У Даниловской заставы Фёдор спрыгнул, коротко попрощался с Анной, кивнул вознице и пошел к скучающему извозчику.