Призраки Москвы. Тени Петербурга - стр. 30

Повисла неловкая тишина. Даже ветер, казалось, стих.

Фёдор кашлянул в кулак:

– Древний… э-э… приглашает на обед. Говорит, что скоро будет готово.

Анна медленно пригладила ладонью выбившуюся прядь. Волосы все еще топорщились.

– Спасибо, – сказала она хрипловато, – но перед визитом мне хочется все-таки причесаться.

– О! – оживилась Милава так, будто и не было неловкости. – Сейчас помогу.

Она подошла к Анне, провела рукой у нее над волосами, и они сами собой разгладились, легли ровно и аккуратно, как после заботливой укладки. Анна посмотрела в омут и улыбнулась отражению. Милава подошла и тоже заглянула в воду.

– А хочешь, они у тебя вьющимися станут? Или совсем курчавыми. Приходил к нам недавно один гость – кожа темная, а волосы все в таких очень мелких завитушках. Мне так не понравилось… – Она задумалась, а потом весело добавила: – Но тебе могу сделать – вдруг подойдет?

Анна немного приподняла бровь, посмотрела в омут, потом на нее и с мягкой улыбкой отрицательно покачала головой:

– Спасибо, Милава. Мне нравится так, как есть.

Фёдор подошел к Анне.

– Древний ждет. Хочет поговорить с тобой.

– Мне стоит волноваться? – спросила она, не оборачиваясь.

– Думаю, что в первую очередь стоит волноваться мне. Это же я привел тебя без спроса.

Анна вспомнила заброшенный парк и летящую к ним навью.

– А у тебя был выбор?

– По мнению дивьих людей – да. Я мог оставить тебя умереть. Смерть для них не аргумент.

Милава, до этого молчавшая, вдруг сказала:

– Ой, да ладно вам. – Она повернулась к Анне: – Он не причинит тебе вреда. Если захочет – задаст прямой вопрос. Здесь вообще не принято играть в догадки.

– Особенно перед Древним, – подхватил Фёдор. – Он видит любого насквозь.

– А он… насколько древний? – вдруг спросила Анна.

Фёдор пожал плечами:

– Не знаю. Но похоже, что когда он познакомился с княгиней Ольгой, то был уже очень стар.

Милава долго вела их по петляющей лесной тропинке. Анна внимательно смотрела по сторонам и все пыталась определиться. Вроде бы лес как лес, такой же, как и многие леса вокруг Москвы, но при этом ее не оставляло ощущение инаковости этого места, и она никак не могла понять, в чем именно оно появляется. Милава шла впереди, насвистывая себе под нос, периодически отходя в сторону, чтобы сорвать какие-то ягоды с кустов. Анна молчала, прислушиваясь к собственным мыслям. В конце концов она повернулась к Фёдору:

– Древний – это его имя?

– Это и имя, и звание, да и природа у него такая, если на то пошло.

– Кто он? – голос ее был ровным, но в нем сквозила напряженность.

Фёдор на секунду замедлил шаг.

– Он один из немногих, кто родился до Изгнания. Никого древнее я не встречал. Он не просто живет здесь – он хранит Затишье. Без него оно давно бы исчезло.

– И он решает, кто опасен для этого мира, а кто нет? – спросила Анна, подняв брови.

Фёдор кивнул:

– Да, он всегда говорит с теми, кто первый раз сюда пришел. Он опасается не тебя, а твоих слов, которые живут своей жизнью.

Анна кивнула, не глядя на него. Тропа начала спускаться вниз, открывая просвет в зелени.

– Он боится, что я про все это буду рассказывать и писать в газетах? – тихо спросила она. – И потому он будет меня проверять? Или допрашивать?

Фёдор помолчал.

– Он посмотрит тебе в душу. Не глазами. Просто будет знать. И если решит, что ты сможешь уйти, – значит, так и есть. А если нет… тогда Москва, твоя прежняя жизнь станут сном.