Призраки Калки - стр. 13
Однако город свой в беспокойных снах видывал часто.
А Исмаилдан, возведённый благословенным повелителем древних булгар Алмушем Джафаром, – чаще других.
Биляр представал в его памяти на склоне дня, всегда почему-то перед закатом. Мустафа, усталый, но радостный, идёт от своего горна домой.
Открывает ворота, а ему навстречу бегут два сына – Рахим и Керим; младшенький Селим семенит чуть поодаль, он только начал ходить, хнычет, потому что не желает отставать от старших, хнычет и протягивает руки к отцу.
Мустафа вздрогнул и очнулся, понимая, что плачет.
«Вспомнил, – думал лихорадочно, – вспомнил имена своих детей, хвала Аллаху! Вспомнил? Или никогда не забывал?»
Он с новым для себя радостным чувством думал о том, что теперь многое успеет дать своим детям: предупредить, досказать, не быть излишне строгим.
Они отомстят
Всего один раз купеческий караван остановила мордовская застава инязора (князя) Пургаса.
Десяток крепких, суровых воинов в белых полотняных одеждах, поверх которых русские кольчуги, простоволосые, с устрашающими дубинами в руках и большими луками за плечами.
Старший подошёл к Ахмету, коротко проговорил что-то, после чего Ахмет хлопнул в ладоши. Видимо, такое уже бывало.
Прибежал служка.
Получив распоряжение, умчался, вернулся уже с помощниками, которые несли огромный мешок с едой и средних размеров дубовый бочонок.
– Рязанская брага, – посмеиваясь, сказал Ахмет Мустафе, – эрзя её любят так, как самих рязанцев никогда не любили и не полюбят.
По мере приближения к родному городу в Мустафе начал просыпаться истинный булгарин: с одной стороны – спесивый и непреклонный, серьёзно полагающий, что лучше его страны нет на свете, с другой – по-настоящему любящий эту самую страну, понимающий, что в ней есть не только хорошее, но и неприглядное. Например, налоги с ремесленного люда или подслушники, которые шастают по базарам, подслушивают, не забывая что-то прикарманить с лотков, а главное, имеют право вызвать стражу и арестовать неосторожного на язык человека, сболтнувшего лишнего, и запереть его в зиндан на долгое время.
Но первое только мелькнуло птицей и ушло, второе требовало ответов.
Захотелось узнать, что произошло с его Великой Булгарией за прошедшие пять лет.
– С урусами недавно крепко воевали, – рассказывал Ахмет. – Наши доблестные воины Аллаха так рассвирепели, что взяли два ихних города – Муром и Устюг. Да. Продержались в них почти три месяца. Вот тебе и грозные урусы.
– А потом что?
– Потом брат владимирского князя пришёл с огромным войском, наших выгнал, взял наш великолепный Ашлы (Ошель). Что они там только не творили! Вай-вай…
Ахмет закрыл лицо руками и покачал головой, горестно чмокая при этом.
– Пограбили, побили и ушли. Взяли столько добычи, что унести невозможно.
– Ну так всё-таки унесли?
– Унесли. Но потом пришёл черёд этих самых наших гнилых союзников эрзя. Они подстерегали урусов по лесам, били нещадно и добычу забирали обратно.
– Неужели возвращали нашим добрым булгарам?
– Нет, конечно. Нам, честным булгарам, истинным мусульманам, ничего не вернулось, зато многие урусы лишились добычи.
– Сейчас войны с Владимиром у нас нет?
– Сейчас у нас мир, но если правоверный хан Чельбир наберёт достаточно сил, то о мире можно будет благополучно забыть.
– Почему ты так думаешь?