Призрак с хорошей родословной - стр. 33
– Не стоит так шуметь, – произнесла Любима. – Всем сегодня пришлось тяжело. Все переживают из-за смерти девушки. А вопрос с домом можно решить мирным путем.
– И каким же это? – поинтересовалась у нее Раиса Захарьевна.
– Вы ведь все равно жить тут не станете, а дом хотите продать? – спросила Любима. – Так продайте его Виктору. Он даст за него хорошую цену. Мы и Любе вчера это же предлагали.
В комнате воцарилось молчание.
– Что же, – наконец произнесла Раиса Захарьевна, – это можно. Если в цене сойдемся, то почему же и не продать. Ладно.
– Слушай, что сейчас начнется! – шепнула мне Катька.
И точно. Не успела она замолкнуть, как в комнате раздался басистый рев Прапора:
– М-и-инуточку! Что это вы тут за моей спиной решили? – ревел он, словно бешеный слон, которому отдавили ногу. – Дом-то наполовину мой! Вот и расписочка у меня в получении денег хозяйкой имеется!
– И он прав! – заступился за друга Женька. – Раз деньги заплачены, то вы уже торговать этот дом не можете!
– Он наполовину мой! – повторил Прапор.
Какой шум поднялся после этих слов, трудно передать. Все кричали одновременно и каждый свое. Мы с подругами с интересом ждали, когда наконец Виктор объединится со своей бывшей тещей и они просто выкинут Прапора и Женьку из дома. И мы наконец поедем дальше в более спокойное местечко.
– В конце концов, свет клином не сошелся именно на этом Любкином доме, – мудро заметила Катька. – В округе еще полно привлекательных домов. А этот мне решительно разонравился.
– Только у твоего Прапора уже нет денег, чтобы себе другой дом сторговать, – хмыкнула Мариша. – Если, конечно, правда то, что он говорит, будто бы отдал все деньги Любке.
– Он весь бледный и трясется, – заметила я. – Думаю, что не врет.
– Тогда плохо дело, – вздохнула Мариша.
– Пока он свои деньги не вернет, отсюда мы никуда не уедем, – подтвердила Катька. – Да нас и не отпустят.
– Кто нас не отпустит? – возмутилась я.
– Милиция, – пожав плечами, ответила Катька. – Мы же были тут, когда убили Любку. Они наверняка захотят поговорить с каждым из нас, и не один раз.
И словно в воду глядела. Про милицию я как-то и забыла. Но тем не менее через несколько минут, когда свара в доме как раз достигла критической точки и ее участники готовились от слов перейти к боевым действиям, ступеньки крыльца скрипнули под чьими-то шагами. И в дом вошел наш знакомый капитан, красный от жары и выпивки, в сопровождении стажера Коли. В тот момент, когда капитан перешагнул через порог, в гостиной что-то ухнуло как бы с размаху об пол. Капитан нервно вздрогнул, а Коля так и замер с занесенной над порогом ногой.
– Что это? – недоуменно посмотрев на нас, спросил капитан.
Мы не знали. Но судя по тому, как содрогнулся дом, упало что-то очень и очень тяжелое. И тут же из гостиной раздался душераздирающий женский вопль. Мы все одновременно ринулись на выручку и, разумеется, застряли в проеме двери.
– Да пустите же меня! – рвался вперед капитан, который никак не мог отпихнуть оказавшуюся более шустрой Маришу.
– Не могу! – пыхтела она, в свою очередь, так как на нее напирали с одной стороны Коля, с другой Катька, а сзади штурмовала дверь еще и я.
Наконец капитан прорвался вперед, потеряв при штурме двери сущую безделицу – одну пуговицу и кусочек своей рубашки. И совершенно непонятно, чего он из-за таких пустяков окрысился на всех нас. Можно подумать, это мы у него эту пуговицу всем составом откручивали. Да и пуговица-то была не бог весть какая ценная. По правде сказать, таким пуговицам рубль цена за десяток.