Призрачный сыщик - стр. 16
В ближайшие дни Бена и Молли я видел редко: в основном за мной присматривала ее мамаша. Точнее, она часто занималась работой в той же комнате, где лежал я (унизительно тесная комната в задней части дома, где хранился всякий хозяйственный хлам), и заодно оскорбляла меня. Это успешно отвлекало от факта, что я не могу пошевелиться. Похоже, Бен оказался прав: чем грустнее мне было, тем мертвее я становился.
– Принесите мне одеяло.
– Обойдетесь. Чего вам мерзнуть? Мертвый вы.
– Мне настолько не интересно ваше мнение, что я все забываю узнать, как вас зовут.
– А мне настолько не интересно ваше, что я вас даже не спрошу, с чего вы померли. Я вас не сдаю только потому, что Молли не велела, а брат ваш, доктор, уж такой уважаемый человек! Ему ведь нравится моя Молли?
– Нет конечно. Он ее терпеть не может. Кстати, у него в Лондоне есть жена, он просто это скрывает.
– Ой, да не брешите, я женатых за версту отличаю.
– Богатый опыт?
– Я уж лучше не буду спрашивать, какой опыт у вас, милок. Потому что ответ на лице написан: никакого.
– Зато вас боится собственный сын, – буркнул я, не зная, чем еще ее задеть. – Что-то я его при вас ни разу не видел.
В ответ мамаша развернулась и запустила в меня глиняной миской. Я охнул, но увернуться, конечно, не успел. Миска с силой врезалась мне в грудь, скатилась на пол и разбилась. Больно не было, а вот обидно – еще как.
– Еще раз про моего сына что-то вякнете – я вам башку откручу, – прорычала мамаша. – Уяснили?
Я примирительно поднял руки.
– Уверен, он совершил какое-нибудь ужасное преступление и теперь скрывается от полиции, – еле слышно пробормотал я, когда она отошла, просто чтобы последнее слово осталось за мной.
Злодей Киран явился через пару часов, когда мать ушла работать в поле, и пересадил меня на стул, помешав моему комфортному пребыванию на лавке.
– До невозможности противно вас трогать, – заявил он, подхватив меня под руки. – Вы – противоестественное существо.
– Вот и положи на место! – возмутился я и бесполезно пнул воздух ногой.
Ого, я пошевелился! Но насладиться этим не успел: меня брякнули на жесткий стул с подлокотниками.
– На этом стуле при жизни любила сидеть наша бабушка, – сообщил Киран. Едва узнав, что я неживой, вежливый мальчик обернулся чудовищем, да так и не превратился обратно. – Вам нельзя лежать, вы от этого на вид совсем мертвый становитесь.
Интересно, в Ирландии все такие откровенные или только в этой семье? Киран упал на освободившуюся лавку и начал ковырять в зубах. Являлся он всегда в одной и той же одежде, чем глубоко оскорблял мои эстетические чувства.
– Киран, – твердо начал я, решив воспользоваться нашей беседой для дела. – Сосредоточься и скажи: что ты знаешь про деревню, где праведники хранили танамор?
– Вы еще спросите, где гномы золото прячут.
– Я бы удивился, если бы ты знал что-то настолько полезное.
Киран выразительно глянул на меня:
– Будете мне помогать или нет?
– Даже не подумаю.
Киран встал и сердито вышел из комнаты. Меня осенило: да он же сумасшедший! Поэтому его и держат в доме. Видимо, его ищет не полиция, а санитары лечебницы для душевнобольных.
Я много времени в жизни потерял, но никогда еще не терял его так буквально: даже рукой не получалось шевельнуть. Надежду во мне поддерживало лишь то, что кто-то из той деревни, уж конечно, еще жив – прошло всего-то сорок лет с тех пор, как оттуда забрали танамор, а значит, тем, кому было двадцать, теперь всего-то шестьдесят. Рано или поздно отыщутся.