Призрачная любовь - стр. 14

– Не знала.

Это уже с жалостным всхлипом.

Ну, за жалостью, это не ко мне. Я никого не желаю.

– Я хочу уйти!

– Разве я мешаю?

Я, правда, не мешал.

– Я никогда тебе этого не прощу.

– Я просить прощения не намерен.

Я никогда и ни у кого не видел такого злого лица, как у этой некогда милой девочки.

– Ты пожалеешь о том, что так со мной обошелся!

– Вряд ли.

– Я всем расскажу о вас!

– Сделай милость, – отмахнулся я. – С меня вся дурная слава, как с гуся вода.

Она встала, отряхнулась и ушла.

Костя причитал, стонал и охал.

– Да ладно тебе, – рассмеялся я, обнимая его за шею и увлекая к кровати.

Костя не сопротивлялся. Большой, как медведь, и послушный, точно теленок.

***

Зачем все это было нужно, спрашиваю я самого себя?

Ведь я не люблю мужчин – вообще. И Костю, как представителя нашего мужского племени – в частности.

Я болен. Наверное, это так.

Головные боли почти не проходят.

И мне хочется, чтобы боль стала больше, ярче. Поглотила бы меня полностью, целиком.

Я устал

Пойду шырнусь, иначе окончательно свихнусь от всех этих мыслей».

15 марта

То, что происходит в моей жизни настоящий кошмар. Непреходящий и непередаваемый.

Я ненавижу отца и брата. Мой отец ненавидит меня и брата. Мой брат ненавидит отца и меня.

И все из-за одной, весьма простенькой, меркантильной и глупой особы. Вот такая: «се ля ви».

И из-за чего (или кого), спрашивается, весь сыр-бор?

Она того стоит?

Она!

Вот кого даже ненавидеть я не в силах. Противно.

21 марта

Как глупо, продолжать существовать без всякой надежды получить радость от тягомотины, именуемой жизнью. Кругом грязь и грязь. Одна только грязь и похоть. Я встаю по утрам и понимаю – нужно убить время до вечера. И я его убиваю. Ничего нет, кроме бесконечных пьянок. Ничего нет, кроме кратковременных случайных связей. И бесконечного кайфа.

Нет НИЧЕГО.

Я не хочу больше жить.

Ненавижу себя, ненавижу людей.

Если бы верил в Бога, возненавидел бы Бога.

Мир – хаос. Человек результат случайного сцепления хромосом. Жизнь выходит из пустоты, и уходит в мертвое море пустоты.

Я слышал версию о том, что цель в жизни заключается, якобы, в том, чтобы посадить дерево, оставить след, дать жизнь потомкам? Но я завершенный и совершеннейший эгоист. Плевать я хотел на потомков с самой высокой точки планеты.

Я родился, чтобы умереть. Между двумя этими моментами я буду вынужден куролесить, ненавидеть, трахать случайных людей, растить кучу сопливых недоносков, в отцовстве которых на сто процентов никогда не смогу быть уверенным. Я должен буду впихивать в головы маленьких уродцев ненужные ни мне, ни им, истины.

Я буду изменять жене, потому что нет мужчины, рано или поздно не изменяющего жене, если только он не импотент, конечно.

Потом придет старость. Я стану зависеть от милосердия такого же ублюдка, каким был когда-то сам.

Потом – смерть.

Может быть Наташка и права, что не стала всего этого ждать? Что нашла в себе силы покончить с нелепым существованием одним движением ноги, выбивающим из-под тела табуретку?

Но почему она ушла молча? Так уродливо? Так отвратительно и некрасиво?

Она могла бы поговорить со мной. Просто поговорить!

А теперь – кому задавать вопросы?

Знала, белокурая сука, чем меня достать.

А впрочем, я всего лишь получаю сдачи. Ей, наверное, тоже было больно, плохо, раз она додумалась залезть в петлю?