Привет, соседка! - стр. 30

Доведет — точно сделаю…

Переварив советы Ильича, принимаюсь за ремонт байка. Свожу Пинкодика вечером на пикник за город. Пусть отдохнет от душного города. Может, просыпаться начнет.

До самого вечера ковыряюсь в машинах, разгребаю завал и между делом занимаюсь своим байком. Только в восемь плетусь в душ. Отмываюсь от машинного масла, переодеваюсь и завожу своего зверя.

— Опять на коне? — посмеивается Ильич. — Не гони сильно.

Надеваю шлем, газую, наслаждаясь металлическим ревом, и выскакиваю из гаража.

Город тонет в сумерках, когда я несусь сквозь лабиринты переполненных машинами улиц. Лавирую в потоке городского автопарка, протискиваясь в гудящих заторах, обгоняя зевающих автомобилистов, проскакивая мимо зазывающих рекламой витрин, огибая бесконечные перекрестки и ныряя в подворотни.

Притормозив возле дома, снимаю шлем и задираю лицо. В окнах темно. Неужели Пинкодик так расстроилась, что легла спать пораньше? Как будто Цукерман того стоит!

Поставив байк на подножку, пересекаю двор и вбегаю в дом. Быстро поднимаюсь вверх по лестнице, не дожидаясь лифта, тихонько ковыряюсь ключом в замочной скважине и вхожу в квартиру. Бесшумно откладываю шлем, снимаю кроссы и подхожу к комнате Пинкодика. Дверь открыта, кровать заправлена.

Напрягшись, иду в гостиную, на кухню, проверяю свою спальню, ванную, туалет. Ее нет. Зажигаю всюду свет и обнаруживаю, что в ее шкафу не хватает нового клубного платья и туфель.

— Черт!

На часах почти девять. Эта дурочка все-таки отправилась в «Голд-Ост»! Набираю ее, но бессмысленно. Она отключила телефон.

— А-а-ар-р-р!!! — Кулаком ударяю в стену и морщусь от острой боли в захрустевших пальцах. — Какая же ты идиотка, Пинкодик…

Лбом прижимаюсь к стене и закрываю глаза. Нет, ее не выбросить из головы. Улыбка, шутки, голос, манеры, запах… Я пропитан ею, будто наказанием.

Срываюсь с места, быстро обуваюсь, беру шлем и выскакиваю из квартиры. Хватит игр! Это моя девчонка. И за нее я Цукермана в порошок сотру!

9. Глава 9. Вася

Под долбящую по барабанным перепонкам музыку я протискиваюсь сквозь пульсирующую массу дрыгающихся пьяных тел с разгорающимся в эпицентре возбуждением. На входе было достаточно назвать имя, как его нашли в списке приглашенных и меня впустили в это царство разврата, где сегодня бал правит Лекс Цукерман.

Как же скучно я живу, не зная, сколько людей в нашем городе готовы отдаться во власть одной ночи, насладиться моментом, не неся никакой ответственности. Быть ведомыми алкоголем, никотином, всеобщей истерией. Беспрекословно следовать по воли слабой плоти. А сколько таких людей во всем мире?!

Миллионы людей жаждут запретных удовольствий. День за днем, час за часом. Дома, на лекциях в универе, в душном офисе, в вагоне метро. Фантазии, питаемые аморальностью от экрана до улиц, осиным роем будоражат склонность к греху. Нещадно, но сладко жалят. Взращивают в головах навязчивое желание ломать стереотипы, переступать грань дозволенного. Тащить в постель все, что шевелится, ловя дешевый мимолетный кайф от пикантности происходящего.

— Лекс Цукерман?! — в пятый раз перекрикиваю я музыку, затормозив очередную официантку в блестящем лифчике и латексных шортах.

— Там! — Указывает мне наверх.

Взгляд впивается в полукруглый балкон, занятый вип-столиками. За одним из них, в окружении нескольких хихикающих куриц и мажоров восседает довольный вечером Лекс. Его дорогой костюм переливается в свете софитов. Крутые часы на руке сверкают, как и белоснежный оскал.