Притяжение - стр. 21
А еще в школе нет домашних заданий! Вот совершенно нет, и все, как будто они и не нужны вовсе. Не утерпев, спрашиваю Тинь Веденеевну, а она говорит, что дома нужно отдохнуть, расслабиться, заняться чем-то другим. Если вдруг окажется, что я что-то слишком быстро забываю или что нужна дополнительная тренировка, то это будет решено, но пока такого нет.
А я вспоминаю химан и их бесконечные домашние работы. Зачем они были придуманы?
***
– Ответ очень прост и сложен одновременно, – отвечает мне Краха. – Девочка – творец, а что значит этот дар, кто знает?
– Она не может быть неразумной, – замечает Оля. Она совсем недавно в Академии, а знает уже больше нас. – В какой бы цивилизации она ни родилась, но разум всегда с ней, ведь умение творить – вот тут, – и девочка кладет руку себе на грудь.
– Да, именно так, – показывает щупальцами улыбку наставница. – Открывшийся дар уже не позволит ей стать жестокой, да она этого и не хочет, видите?
Картинка в шаре приближается, позволяя нам рассмотреть не только непростую жизнь девочки-кхрааги, но и ту заботу, внимание, с которыми она относится к окружающим ее существам. Я вижу правоту Крахи, но не понимаю, откуда она взяла, что девочка творец? Задумавшись, выпадаю из обсуждения, но затем обращаюсь к наставнице, потому что не могу понять, почему она решила так. Неужели только по поведению?
– А почему ты думаешь, что она творец? – интересуюсь я.
– А вот смотри, – Хстура в шаре снова находит химана, и тут ее движения становятся медленными, а шар расцвечивается так называемыми «вероятностными линиями». – Видишь? Она совсем немного, неосознанно, но меняет мир вокруг себя.
Да, творец это может, поэтому так важно обучение. Я вглядываюсь и вижу, что девочка изменила реальность так, что на химана никто внимания не обращает. При этом он принимает страшное для него существо, не умирает, не боится постоянно, а такое ощущение, что ему все равно. Я вглядываюсь в его лицо, чувствуя, что знаю его, но не могу понять откуда.
– Раз этот вопрос прояснили, давайте посмотрим, что произошло дальше, – произносит наставница, позволяя нам увидеть детей.
Два десятка разновозрастных детей расы кхрааг находятся в аду. Их никто не любит, не гладит, не успокаивает. Они живут в постоянном страхе, при этом самки не стесняются избить, заставить заниматься физически для детей тяжелым трудом, унизить их. И Хстура – готовящая еду, отрывающая ее от себя, чтобы покормить мальчика чужой расы, заботящаяся о тянущихся к ней младших. А еды у них все меньше…
– Лагерь… – шепчу я, находя все больше совпадений с тем, что рассказывала тетя Маша. – Как она только находит в себе силы…
– На Сашу похоже, – замечает Светозара, прижимаясь к нему плечом. – Такая же сила воли, такой же взгляд на вещи и готовность жертвовать собой.
– Потому что творец, – кивает мой брат, но чувствую я, дело не только в этом.
– Давайте дальше смотреть, – улыбается кто-то из аилин, я не всех тут по именам знаю.
И вот когда в руки Хстуры попадают едва вылупившиеся, как нам Сашка говорит, малыши, я уже понимаю, что она их не оставит и не съест. Хотя ей в руки их отдали явно с этой целью. Мой брат протяжно шипит, что показывает его недовольство, но молчит, а я смотрю, как совсем юная девочка становится мамой. Она действительно мамой становится, хоть и не знала такого отношения никогда, что необычно, конечно, но малышам очень комфортно.