Прислушайся к музыке, к звукам, к себе - стр. 7
Впрочем, бывают дни, когда мое желание выключить этот звон в ушах становится таким сильным, что начинает причинять дискомфорт. Все дело в согласии – либо в его отсутствии. Некоторые произведения, которые я мог бы послушать для удовольствия, например ряд композиций Pan Sonic или Einstürzende Neubauten, включают в себя звуки, неотличимые от моего шума в ушах. Но я все равно их проигрываю. Мой тиннитус никогда не спрашивает, нравится ли мне этот вой у меня в голове. Он сопровождает меня даже в туалете. Ложится со мной в постель.
Любопытный факт об этом недуге: его может облегчить шум. Один из популярных методов лечения – маскировка, то есть специально подобранный аудиоряд, который пациенты описывают как шум ветра в деревьях или звук водопада. Лично я не большой любитель слушать водопады, если не нахожусь непосредственно возле них. Мое лекарство от тиннитуса – музыка.
Некоторые музыкальные произведения, например песни вышеупомянутых Pan Sonic, звучат на тех же частотах, что и звон в ушах. Некоторые – акустический фолк или композиции для фортепиано, – совсем на других. Для меня нет никакой разницы. Мне помогают не определенные звуки, составляющие музыку, а качество моего внимания. Вероятно, я прокладываю новые аудиальные нейронные пути, а может быть, просто слишком примитивен, чтобы слышать высокий пронзительный звук, когда изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на пяти других.
Однажды я познакомился с человеком, получившим тяжелую травму глаз, после которой прямо посреди его поля зрения плавали большие темные цилиндры. Со временем эта проблема исчезла. Поскольку нанесенный глазам ущерб был необратим, цилиндры тоже не могли никуда деться. Но тот человек приноровился их не видеть. Именно это я пытаюсь проделать с моим тиннитусом.
Иногда получается лучше, иногда хуже.
Звон в ушах научил меня быть более внимательным к моей органической природе и не воспринимать себя исключительно как самосознание, некую операционную систему, установленную на человеческом носителе. Я – не призрак внутри машины. Я плоть, и хрящи, и костная ткань. Я отношусь к той же категории существ, что животное, случайно сбитое машиной на шоссе, или морепродукты в моей пасте, или рыба, которую я заворачиваю в фольгу и отправляю в духовку. Как-то раз я готовил фазана, и меня поразило, насколько маленькие у него косточки и насколько их больше, чем у курицы. Для чего их столько?
В человеческом теле так много странных деталек, и некоторые из них имеют базовые функции – например, делать новых людей или переваривать пищу, – а другие предназначены для решения сложных задач, как то: раскрывает ли сделанный в 2017 году ремастеринг записи «Аиды» Георга Шолти от 1962 года достаточно нюансов, чтобы уравновесить слабость дирижера к напыщенности, больше подходящей операм Вагнера, имеет ли моноверсия (You Make Me Feel Like) A Natural Woman преимущества перед стерео, и не представляют ли собой сбивающие с толку звуки в композиции Бьорк Unravel игрой на клавикорде, проигранной наоборот.
С трудом верится, что мы обрабатываем нечто столь изысканное и тонкое, как музыка, с помощью самых примитивных инструментов – фрагментов кости, небольшого количества лимфы и пучков волосков.
Это все равно, что построить космический корабль с двигателем из веток, резинок и сыра.