Пришло время встряхнуться - стр. 22
Я забыла, куда дела телефон и начала оглядываться, осматривая поверхность скамейки в его поиске. Потом посмотрела в сумку. Телефон лежал на самом дне, возле плиток горького шоколада. Я взяла ту плитку, в который какао было больше девяноста семи процентов. Аккуратно раскрыла обертку. О, каждая конфета здесь лежала в отдельном фантике. Я забросила один черный кубик в рот. В первое мгновение поморщилась от горечи, но потом стала медленно посасывать горький кубик шоколада, и воспоминания сами нахлынули на меня.
10. 10. Неожиданность.
10. Неожиданность.
Зима в этом году была очень теплой. Вроде уже декабрь, а ходить можно по улицам в легком плаще. И, сидя в парке, я также не мерзла. Холодно было только моей душе. То, чему я только что стала свидетелем, не укладывалось у меня в голове. Скотина Хас!
Конфету я уже рассосала и запустила руку на дно сумки за другим кубиком, но случайно вытащила оттуда женский гигиенический пакетик. Когда же я положила его в свою сумку? Осознание пришло, что давно, очень давно. Мне даже стало плохо от возникшего подозрения, что я должна была воспользоваться им несколько месяцев назад.
Как я могла несколько месяцев не вспоминать о своем женском здоровье.
Посмотрела на часы, я прогуляла уже три часа. Но если сейчас вернусь за кассу, не разобравшись с возникшими сомнениями, работать я все равно не смогу. Поэтому я включила телефон и позвонила своему участковому гинекологу. Она порадовала меня словами, что в ближайшие полчаса сможет меня принять. Терять время на дорогу я уже не могла и вызвала такси. Через двадцать минут я сидела в кабинете своего врача раздавленная новостью, что снова жду ребенка. И никакой возможности избавиться от плода у меня, оказывается, уже нет.
- Ну, Ливия, девочка, ты же понимаешь, это уже не просто плод, это ребенок. И не один. Им уже двенадцать недель. В нем, вернее в них уже два месяца как есть душа.
- Мне сейчас нельзя рожать. Я и тех детей, что уже родила, поставить на ноги не могу. – Всхлипывая, уговаривала я гинеколога помочь мне.
- Ты же верующая! – Врач стыдила меня. – Ваша религия твердит, что каждый ребенок рождается со своим уделом. Может эти близнецы станут великими учеными или спортсменами.
- Если бы вы только знали… - Но говорить постороннему человеку, хоть это и родной гинеколог, об измене мужа я не могла.
- А я и не знаю. И тебе не стоит многого знать. Заставь своего мужа больше работать и обеспечивать тебя и детей. А твоя работа расти с детьми и быть счастливой. – Матильда Адамовна была русинкой и в Талтае работала давно. Обычно она умела найти правильные слова.
Но она не знала моего мужа.
- Вам, Матильда Адамовна, легко говорить, а Хас никогда не станет утруждаться.
Это я еще об измене не говорю.
- Глупая ты девочка. – Сказала мой врач. - Вроде и образованная, и умная, но дура.
И угощая меня чаем, она поделилась со мной некоторыми секретами, с помощью которых можно заставить мужа работать, даже вопреки его желанию. Я взяла их на вооружение. Сейчас, когда в семье снова ожидалось пополнение, облегчать мужу жизнь судом с обвинением в измене и последующей за ним смертной казнью я не собиралась. Он еще мечтать о смерти будет!
Я подарила своему врачу, сейчас поддержавшей меня, две плитки молочного шоколада. Она долго не хотела их брать, смущалась, говорила, что моим детям они нужнее. Но я настояла. Она смогла меня настроить на боевой лад. Удержала от страшной ошибки и дала несколько нехитрых советов, чтобы расшевелить Хаса.