Принцесса для императора - стр. 26
Подхватив сундучок с инструментами и снадобьями, он покидает спальню. Смотрю на потолок в узорах теней и жду.
Всё это время принцесса была под боком.
Я мог бы её уже найти, если бы не поверил её словам, что она родилась во втором году, не списал бы её более взрослый вид на раннее развитие.
О ужас: я мог потерять её навсегда, если бы Ильфусс до неё добрался. Как хорошо, что я заглянул к Октазии, как замечательно, что именно вчерашнюю ночь я выбрал для похода к Викару, как замечательно, что тот обрушил дома…
Морщусь, стискиваю кулаки:
– Вот я идиот!
Викар же признался, что не я был причиной обрушения домов: он лишь хотел изменить мой маршрут, чтобы я помог принцессе! Он не мог разрушить дом достаточно аккуратно, чтобы придавить только Ильфусса, поэтому воспользовался мной. И потом снова обрушил дом, чтобы я оставил Мун в покое. Паршивец!
Тяжело дыша, разжимаю кулаки. Ничего, теперь всё изменится.
Тихий стук в дверь.
– Входите.
Накручивая седую бороду на палец, Фероуз проскальзывает внутрь. По лицу вижу, что дело плохо.
– Похоже, во дворце её нет. Словесное описание разослано всем стражам, город обыскивают. Здесь тоже не прекращают её искать, но… молодая светловолосая девушка, даже с жёлтыми глазами, не слишком надёжное описание для города, наводнённого её ровесницами со всей империи.
– Подожди здесь, – поднявшись, беру подсвечник.
Прохожу мимо Фероуза, мимо караульных у моей двери, дальше по коридору. Дворец наполнен суетливым шумом, и стены пляшут, но я выхожу на потайную лестницу. Путь на башню как никогда тяжёл из-за нарастающей боли в висках. Танец огненных бликов усиливает ощущение нереальности происходящего, и в верхнюю комнату я вваливаюсь злой и измученный.
Вдоль каменных стен полно картин и набросков, столики завалены рисунками, красками, бумагой и свитками, но я иду к мольберту.
С тёмного фона, будто выплывая из тьмы, смотрит Мун. Утром я слегка подправил губы, подбородок и волосы, краска ещё не просохла. И я так и не определился, рисовать её в платье или с обнажённой грудью, но для опознания нужно именно лицо.
Стискиваю подрамник и тащу вниз, радуясь, что поддался вдохновению. Ступеньки пару раз дёргаются под ногами, но из похода я выхожу победителем, снова миную коридор, стражников, всучиваю портрет Фероузу.
– Ищи, – возвращаюсь на кровать.
Кошусь в сторону Фероуза. Он задумчиво смотрит на портрет, в голосе изумление мешается с неуверенностью:
– Это… ты… нарисовал? – Он поднимает на меня округлившиеся глаза. – Сам?.. Э?
– У меня слишком много свободного времени, – подкладываю ладони под затылок и смотрю в потолок. Сердце бьётся глухо и часто. Некоторые удачные работы я вешал во дворце, но ни разу не признавался в своём авторстве. Никому не показывал вот так, сознаваясь, что сам сидел с кистями и красками. Даже тем, кого расспрашивал об искусстве живописи. – Надо же чем-то себя занимать.
– А жену мою… можешь?
Кошусь на Фероуза, он тискает подрамник. Его жена мертва уже десять лет как, но, кажется, я её помню достаточно хорошо.
– Если доживу до возможности это сделать, – напоминаю о необходимости торопиться.
Кивнув, Фероуз исчезает за дверями. На меня обрушивается непривычная усталость. Я не борюсь с ней, позволяя увлечь в сон.
Но перед тем, как тьма накрывает меня, успеваю подумать о собственной глупости: три раза держать искомую принцессу в руках – и все три раза выпустить. Дурак.