Принц в Бомбее - стр. 26
Горе и страх вдруг обернулись гневом. Может, эти вандалы считают себя участниками движения Гандиджи, однако их вождю убеждения никогда не позволили бы отдать приказ разрушать.
Да, у нее не хватило храбрости должным образом ответить англичанам, а вот соплеменников она не побоится. Первин втянула диафрагму и выкрикнула:
– А ну прекратите! Здесь люди тяжелым трудом зарабатывают себе на жизнь. Такие же индийцы, как и мы!
Один из погромщиков обернулся и пристыженно сделал шаг назад. Второй – помоложе, коренастый – поправил на голове шапочку Партии конгресса и глянул на Первин с вызовом. А третий вдруг замахнулся на нее латхи.
Они понимают, что их застукали, должны бы сбежать. Но они никуда не бегут.
Сердце у Первин заколотилось – трое молодых людей тут же отвернулись от магазина и с оружием наперевес припустили по улице к ней. Она попыталась сделать шаг назад, наступила на подол сари, оступилась. В тот же миг ее окружили. От троицы пахло потом и дымом, двое ухмылялись.
Первин мысленно сосчитала до трех, собираясь с мужеством.
– Братья, или вы не слышали распоряжения Гандиджи действовать исключительно мирным путем?
Самый рослый из трех плюнул в ее сторону:
– Я тебе не брат. Истинные патриоты против колонизации. А это магазин англичан!
– Вы, парсы, любите англичан! – прошипел его спутник. – Ты, небось, домой поспешаешь, выпить чаю с кексами?
– Я с вами говорю, во-первых, как индианка, а во-вторых, как парсийка. Многие из моих единоверцев борются за свободу. Вспомните Дадабхая Наороджи и Бхикаджи Каму! – Первин надеялась на то, что имена знаменитых парсов, борцов за независимость, переведут разговор в более конструктивное русло, но главарь шайки подошел еще ближе – его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее лица – и, оскалившись, посмотрел на нее сверху вниз.
– Будь ты патриоткой, пришла бы на костер. Что скажешь, дамочка? Ну-ка, поглядим, откуда твое сари. – Он потянулся, сбросил складку ткани с ее головы. – Чутия.
Ругательство, обозначающее женские гениталии. Но сквернословие ничто в сравнении с тем, что он дотронулся до ее сари. Первин отступила на шаг и сказала:
– Порядочные мужчины не прикасаются к женщинам. А сари мое спрядено женщинами из Гуджарата. Индийской выделки, как и ткань хади.
Он дышал ей прямо в лицо – дыхание жаркое, отдающее спиртным.
– Ну еще бы, ты себе что угодно можешь позволить. Что это там у тебя в портфеле? Денежки мужа?
Первин с первой же секунды поняла, что настроены они агрессивно. Ценного в портфеле было немного, но ей он был дорог другим – как символ полученного ею образования, ее работы, статуса женщины, которая больше чем просто девушка из хорошей семьи.
– Не трогайте меня! – взмолилась она и тут же увидела, что младшему все это не по душе. Однако двое других шагнули ближе, оттолкнули ее руки и потянули за край сари, надежно заткнутый за пояс. Первин громко закричала, поняв наконец, что ее собираются раздеть.
Ее объял ужас, и тут ее резко толкнули в сторону. Ладонь сжалась в кулак – выпускать портфель Первин не собиралась. Толкнул ее мужчина, парс, – их подошло сразу несколько, все в парадных белых одеждах. Однако, когда они схватились с ее обидчиками, с губ их начали срываться проклятия.
– Уходите! – крикнул ей один из них.