Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг - стр. 97

«Дурацкое благо», – подумала она.

Каждый раз, когда Аид целовал ее, он заходил все дальше и дальше. И теперь она оказалась доведена до того, чего не понимала – чего раньше никогда не испытывала и от чего не могла избавиться.

Она взглянула на свою постель – из-за скомканного одеяла та выглядела так, словно Персефона ее с кем-то разделила. Она сжимала и разжимала кулаки. Ей нужно было сделать так, чтобы это чувство прошло, иначе она не сможет уснуть, а ей столько всего предстоит сделать. Им с Лексой нужно было подготовиться к Олимпийскому званому ужину.

Она мгновенно приняла решение и стянула с себя трусики. Прохладный воздух облегчил давление в ее лоне – но лишь слегка. Благодаря ему она также почувствовала, как влажно у нее между бедрами. Персефона снова легла на кровать, раздвинула ноги и провела пальцами по бедру до самой промежности. Там было влажно и жарко, и ее пальцы погрузились в ту часть ее тела, которой она никогда раньше не касалась. Она охнула, изогнув спину от удовольствия. Ее пальцы нашли чувствительный холмик в самом центре – и она начала поглаживать его, как учил Аид, пока ее тело не стало словно наэлектризованным, а от волны удовольствия не закружилась голова, лишив ее способности себя контролировать.

Она перевернулась, встала на колени и продолжила, ускоряя темп и представляя вместо своей руки руку Аида, представляя его твердый член внутри себя. Персефона знала, что, если бы им не помешала Минфа, она бы позволила Аиду взять себя в бассейне. Эта мысль подстегнула ее. Тяжело дыша, она задвигалась еще быстрее.

– Скажи, что думаешь обо мне. – Его голос донесся из тени – словно холодный бриз подул на яркое пламя.

Персефона застыла и, перевернувшись, обнаружила у подножия своей кровати Аида. Она не могла сказать, во что он был одет, в этой темноте, но видела его глаза, сверкавшие в ночи, словно угли.

Она ничего не ответила, и он спросил громче и настойчивее:

– Ну же.

В голове у нее метались спутанные мысли. Тонкий луч тусклого света падал ему на скулу и его полные губы. Она хотела почувствовать прикосновение этих губ ко всем местам, что горели огнем. Богиня приподнялась на коленях, а он смотрел, не сводя с нее глаз, как она снимает с себя сорочку. Аид глухо зарычал и вцепился в изножье кровати.

– Да, – выдохнула она. – Я думаю о тебе.

Воздух накалился еще больше.

От рычания Аида Персефона ощутила покалывание на коже.

– Продолжай.

Девушка вернулась к тому, на чем остановилась. Аид втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, наблюдая, как она ласкает себя. Поначалу она смотрела ему в глаза, упиваясь тем, как он блуждает по каждому дюйму ее тела. Вскоре удовольствие хлынуло на нее водопадом, и она запрокинула голову назад, подставив грудь взору Аида.

– Кончи для меня, – произнес он, а потом снова потребовал: – Дойди до вершины, моя дорогая.

И Персефона сделала это со сдавленным криком. Сладкое облегчение пульсировало в ней, и она рухнула на кровать. Ее тело тряслось, испытав оргазм. Она глубоко дышала, втягивая аромат сосновой хвои и пепла. Когда ей наконец удалось справиться со своими спутанными мыслями, осознание своей дерзости обрушилось на нее, подобно гневу матери.

Аид.

Аид был в ее спальне.

Она села рывком и схватила ночную сорочку, чтобы прикрыть обнаженную кожу. Это было немного странно с учетом того, что уже произошло между ними. Персефона начала было отчитывать Аида за злоупотребление властью и нарушение ее личных границ, как вдруг обнаружила, что она одна.