Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг - стр. 81

– Ты думаешь, что знаешь, что будет лучше для меня? – спросила она, оказавшись в опасной близости к его губам. – Ты думаешь, что знаешь, что мне нужно?

Он приподнял руки, еще выше задирая ее платье, и она охнула, когда его пальцы приблизились к тому месту, где сходились ее бедра.

– Я не думаю, богиня, я знаю. Я мог бы заставить тебя преклониться передо мной.

Персефона прикусила губу, и его взгляд опустился к ее губам. Так что она наклонилась к нему и прижалась к его губам своими.

Его рот сразу же приоткрылся, и ее язык устремился вглубь, чтобы взять то, что она считала своим. Она погрузила пальцы ему в волосы, наклоняя его голову, чтобы поцеловать еще глубже. В этой позиции она ощущала свою власть.

Ее губы скользнули по его щеке и прикусили мочку его уха.

– Это ты преклонишься предо мной, – сказала она и придвинула бедра еще ближе к нему. Его пальцы сдавили ее кожу, и она прижалась к богу, касаясь его щеки своей. – И мне не придется даже приказывать.

Она не думала, что его руки могут обхватить ее еще сильнее, но Аид без особых усилий поднял ее и снова усадил рядом с собой. Он поправил ее платье и накрыл сверху своим пиджаком.

– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, богиня.

Она поморгала, сбитая с толку. Он отверг ее.

– Да ты просто боишься.

Аид ничего не ответил, но, когда она взглянула на него, он смотрел в окно, стиснув челюсти и сжав кулаки, так что у нее появилось ощущение, что, может, она и права.

Не прошло и нескольких минут, как она уснула в его объятиях.

Проснувшись, Персефона осознала две вещи: во-первых, она лежала в чужой кровати, а во-вторых, она была голой. Она резко села, прижимая к груди черные шелковые простыни. Она находилась в спальне Аида – эта комната была знакома ей по тому дню, когда богиня весны упала в Стикс и Аид исцелил ее. А сам Аид сидел перед пылающим камином. Это, наверное, был его самый божественный облик за все время их знакомства. Он выглядел идеально – волосок к волоску, на пиджаке ни складочки, все пуговицы застегнуты. В одной руке у него был бокал с виски, и пальцы другой касались губ. Ему невероятно шел свет от потрескивающего камина – бушующего, как и его глаза.

Она поняла, что, хоть Аид и сидел в расслабленной позе, он был глубоко ранен.

Бог встретился с ней взглядом, но ничего не сказал – лишь сделал глоток из своего бокала.

– Почему я голая? – спросила Персефона.

– Потому что ты на этом настояла, – ответил он голосом, абсолютно лишенным того едва сдерживаемого желания, которое он продемонстрировал в лимузине. Она плохо помнила прошедшую ночь, но была уверена, что никогда не забудет прикосновение пальцев Аида к своим бедрам, как и сладкое трение, посылающее по ее телу электрические волны. – Ты была твердо настроена соблазнить меня.

Персефона тут же вспыхнула и отвела взгляд.

– А мы…

Аид мрачно рассмеялся, и Персефона так крепко стиснула зубы, что у нее заболела челюсть. Почему он смеется?

– Нет, леди Персефона. Поверьте, когда мы переспим, вы это запомните.

Когда?

– Твоя самонадеянность настораживает.

Его глаза сверкнули.

– Это что, вызов?

– Просто скажи мне, что случилось, Аид! – потребовала она.

– Тебя чем-то накачали в «Ля Роз». Тебе повезло, что ты бессмертная. Твое тело быстро сожгло яд.