Прикосновение тьмы. Аид и Персефона. Комплект из 4 книг - стр. 111

Он входил в нее снова и снова. Его движения не были медленными или нежными, и при каждом погружении он говорил с ней, а Персефона вскрикивала в экстазе.

– Когда ты бросила меня, я был в отчаянии, – почти полностью выйдя из нее. И снова резко вошел. – С тех пор я думал о тебе каждую ночь. – Толчок. – И каждый раз, когда ты говорила, что не хочешь меня, я чувствовал вкус твоей лжи. – Толчок. – Ты моя, – толчок, – моя.

Он двигался все глубже и быстрее. Богиня потеряла в нем себя, внутри ее росло давление, пока наконец не произошел взрыв. Почти сразу за этим вершины достиг и Аид. Персефона чувствовала, как он пульсирует внутри, а потом он вышел, и на бедро ей излился теплый поток. Он рухнул на нее, весь покрытый потом, тяжело дыша.

Спустя несколько мгновений бог снова приподнялся и покрыл поцелуями ее лицо – глаза, щеки, губы.

– Ты мое испытание, богиня. Испытание, уготованное мне мойрами.

Персефона не могла мыслить достаточно ясно, чтобы ответить. Ее ноги дрожали, а сама она ощущала чудесное изнеможение.

Когда Аид двинулся, она потянулась к нему:

– Нет. Не уходи.

Он издал смешок и снова поцеловал ее.

– Я сейчас вернусь, дорогая.

Он исчез, но почти сразу вернулся с влажным полотенцем. Он обтер ее, а потом придвинул к себе, прижав спиной к своей груди. Укутанная его теплом, она уснула.

Спустя время Персефона проснулась от того, что Аид задвигался сзади, прижимаясь к ней твердым возбужденным членом. Обхватив руками ее бедра, он оставил дорожку из поцелуев на ее шее. Влечение к нему пересилило усталость, и она повернула голову, чтобы прижаться к его мягким губам, отчаянно желая снова ощутить его вкус.

Аид повернул ее на спину и накрыл своим телом сверху, целуя, пока ей не стало тяжело дышать. Она протянула к нему руки, чтобы погрузить пальцы в его мягкие волосы, но он не позволил ей, сведя запястья у нее над головой. Он воспользовался этой позицией, чтобы прикусить мочки ее ушей, поцеловать шею и поласкать соски, слегка прихватив зубами. Каждое ощущение вызывало у Персефоны тихий стон, и эти звуки, казалось, еще больше разжигали страсть Аида. Он спустился к ее бедрам и, не тратя лишнего времени, развел ее ноги и нашел влажное лоно. Его пальцы погрузились в нее быстро и требовательно, а потом еще и еще, пока ее стоны не стали совсем частыми, пока от невозможности дышать у нее не закружилась голова. А потом она забилась в экстазе с его именем на устах – единственным словом, что она произнесла с тех пор, как все началось.

Аид ничего не сказал, поглощенный туманом желания, – и только снова поднялся над ней и прижался к ее лону. Он вошел в нее, погружаясь резкими, мощными толчками.

Потом он поднял ее, словно она была легкой, как пушинка, сел на пятки и, обхватив ее бедра, стал двигать ее вверх и вниз на своем члене. Чувствовать его внутри было так великолепно, что богине захотелось ощутить его еще глубже и быстрее. Она обвила руками его шею и тоже задвигалась. Их губы слились воедино, языки сплелись. Они вместе раскачивались на волнах безумных ощущений и вместе достигли оргазма, после чего рухнули на кровать, едва дыша, обессиленные и покрытые потом.

Прежде чем Персефона снова уснула, в голове у нее промелькнула мысль, что, если это была ее судьба, она с радостью ее принимает.