Приключения Пальмы. Книга третья. Не просто так - стр. 2

– То есть твоё объяснение – это то, что объяснять тут нечего?

– Это не я говорю, что объяснять тут нечего! – вскипел Буржуй. – Это человеки так думают.

– А ты что думаешь?

– А я думаю, раз ты такой умный, вот сам и объясняй! – Буржуй замолчал и надулся. Замолчал и Фокси. Но туман, окутавший всё вокруг, казалось, мешал даже думать. Оставалось только ждать.

Тем временем с каждым моим шагом навстречу этому невероятно огромному псу он становился всё меньше и меньше. И я, едва только взобравшись на ближайший холм, остановился. Нет, конечно, в сравнении со мной, пёс всё ещё оставался большим, даже очень. Но он уже не был таким невероятным, как раньше, – в половину неба.

– Я – Пальма! – представился я. – А как это вы можете быть на полнеба и в тоже время вполне обыкновенным?

– Среди этих песков у страха глаза велики, – ответил странный пёс.

Я оглянулся. Может, для того, чтобы поглядеть, какие у страха глаза, а может, затем, чтобы увидеть своих друзей, но не увидел ничего, кроме тумана, которым заволокло всё вокруг.

Не понимая, что происходит, я для уверенности решил говорить о вещах правильных и хорошо мне известных:

– А как вас зовут?

– Меня действительно зовут, – странный пёс улёгся передо мной, вытянув вперёд лапы, и добавил: – Даже чаще, чем хотелось бы. Но я прихожу не тогда, когда меня зовут. Я прихожу, когда должен.

– Значит, у вас такая работа? – спросил я, вспомнив, как дома Миша часто говорил Маше: «Я должен идти на работу» – и уходил. А когда возвращался, всегда приносил что-нибудь вкусненькое и мне, и Буржую, и Маше. А Маше иногда ещё и красивые цветы, от которых Буржуй чихал и ворчал, что всё это глупости и ничего красивее сметаны на свете нет.

– У каждого, кто приходит в этот мир, есть своё дело. Я слежу за тем, чтобы это дело было выполнено. Ни раньше и ни позже, чем было определено.

– Кем определено?

– А кем определено, что тебя зовут Пальма?

– Никем. Я сразу это знал!

– Вот так и все – сразу знают, что определено.

– Даже Буржуй? – удивился я. Но тут же понял, что это был глупый вопрос. Если задуматься так крепко, что голова вот-вот треснет, то можно почувствовать, как ты знаешь всё про всех. И про Буржуя. И про Фокси. Даже про странных и с виду недобрых Воинов Клыка. Про всех-всех-всех!

– Вот видишь, – как будто подслушав мои мысли, одобрительно кивнул странный пёс.

– Значит, правда, все знают?

– Все, – подтвердил пёс. – Но они так редко вспоминают об этом, что забывают знать.

– Как же можно забыть знать то, что уже знаешь? – удивился я.

– Это уже знание про знание. О нём вообще мало кто помнит.

В этот миг мне показалось, что в моей голове заклубился тот же туман, что окружал холм, на котором мы разговаривали. Я встряхнул головой, чихнул и вдруг ясно вспомнил, что меня действительно беспокоило:

– Тут эти Воины Сушёного Песка… То есть я хотел сказать Воины Клыка, которые охраняют сушёный песок…

– Священный песок, – поправил меня пёс.

– Священный? Да, точно. Если бы ещё кто-нибудь объяснил, что это значит.

– Это когда что-то или кто-то очень дороги тебе. Настолько, что ничто, кроме этого, не имеет значения.

– Как-то это глупо! – немного поразмыслив, ответил я. – Разве может быть какой-то песок важнее, чем, например, родная семья или друзья? Или солнце – наш папа?! Ой! – вдруг осёкся я. – Конечно, может, раз вы говорите, что так и есть.