При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века - стр. 74

. Гуго де Ланнуа многократно подчеркивает, что государю надлежит править с помощью совета[574], при этом в разных трактатах он определяет число членов совета (7, 8, 10 или 12 человек), приводит клятву, которую должны приносить советники, а также дает рекомендации по их выбору. Во-первых, они должны быть благородными и именитыми, будь то рыцари или представители других сословий, главное, чтобы они были мудры, добродетельны и достойны, по мнению общества[575]. Во-вторых, советники должны быть старше 36 лет, ибо к этому времени можно судить об их достоинствах, разуме, пороках и добродетелях[576]. Любопытно, что возрастной ценз при выборе советников упоминает и Шатлен, указывающий на дурной совет молодых и призывающий следовать советам мудрых и опытных благодаря возрасту людей[577]. Очевидно, что оба автора видят в возрасте синоним опытности и мудрости – это было широко распространено в общественно-политической мысли той эпохи. Эту же идею высказывает и Кристина Пизанская[578]. В-третьих, и автор подчеркивает это многократно, государь должен запретить советникам, как и любым другим своим чиновникам, принимать дары или пенсионы от других лиц[579]. Подобная практика была распространена при дворе Филиппа Доброго, который не препятствовал службе своих вассалов другим сеньорам, будь то французский король или герцог Бретонский. Вместе с тем столь частое и настойчивое требование того, чтобы чиновники жили только на то, что получают от своего непосредственного сеньора, и не искали других источников дохода, в том числе в виде взяток, свидетельствует о наличии серьезной проблемы[580]. Карл Смелый, несмотря на то, что сам получил должность наместника Нормандии в 1461 г. от только что взошедшего на французский престол Людовика XI[581], по-видимому, внял данному совету и осознал опасность, которую представляла для его государства подобная практика. Его позиция по отношению к представителям семьи де Круа, которые пользовались особой благосклонностью французского короля (даже в период его пребывания при бургундском дворе в качестве дофина), в этом смысле показательна – новый герцог, провозгласивший суверенитет своих владений, не желал терпеть, чтобы его подданные являлись слугами двух господ[582]