Президент планеты - стр. 37

При упоминании отца Дарвина передёрнуло, он стал злиться. Если этот бродяга, этот старик, это ничтожество, этот безымянный алкоголик думал, что может сравниться с Эдуардом, то он определённо сошёл с ума.

– Ты не мой отец, – прошипел Дарвин. – Мой отец умер, его больше нет.

Со всего размаху Дарвин ударил бездомного между ног и побежал. Ему вслед сыпались проклятия и угрозы, но он не обращал внимания. Дарвин бежал и плакал, утирал слёзы, но не останавливался. Бежал до тех пор, пока не готов был упасть в обморок от усталости. Дарвин добежал до неприметного переулка, где никого не было, кроме безликих небоскрёбов. Стояла глубокая ночь. Он залез в картонную коробку возле мусорного бака и заснул. Ему снилось мороженое.

Телохранитель Лилии был настолько крупным, что передвигался медленно. Его выносливости позавидовала бы даже лошадь, но мощная комплекция вкупе с неудобной одеждой не давала развивать большую скорость. Их группа, состоящая из Лизы, Лилии, двух телохранителей и уборщика Кармакса, отделилась от остальных, когда на их пути появились военные. Они нырнули в боковой проход и шли, пока Лиза не устала окончательно. Её поддерживали двое человек, но тем не менее для неё это было большим испытанием.

– Я знаю одного человека, он нам поможет, – говорила она. – Это мой старинный друг.

Вспоминая, Лиза закатывала глаза и погружалась в далёкие, сладкие видения прошлого. Она описывала этого человека как решение всех возможных проблем. Клайд Ирвинг, один из боссов преступного мира, вырос вместе с ней в элитном городке рядом с Лондоном, и с тех пор они поддерживали связь. Клайд отправил ей восемьдесят поздравительных открыток на день рождения, начиная с шести лет, и к каждой вкладывал какой-нибудь цветок, которого она раньше не видела.

Эти рассказы Лилия слушала без энтузиазма. Её выгнали из собственного дома, и ничто не могло поднять ей настроение. Все её братья остались где-то в канализации, сестра потерялась. Она готова была расплакаться, но держалась, чтобы поддерживать мать. То, что они идут к какому-то криминальному боссу, совсем её не утешало. Необходимость воспользоваться помощью преступника, а не полиции, уже говорила о том, что дела у них хуже некуда.

– Когда мы уже придём? – спросила Лилия в сотый раз. Ей надоела канализация, надоели крысы, убегающие при свете фонарика, их мерзкие лысые хвосты тоже надоели.

– Мы сейчас под Пэлл-Мэлл-стрит. Дойдём до Дисней-роуд – выйдем на поверхность.

Все улицы Гибралтара носили названия известных брендов, компаний или студий, и чем ближе к центру они находились, тем более известными брендами назывались. Ни одна из улиц или проспектов не называлась Транстек, в честь самой большой корпорации, зато были названия дочерних компаний: Гермес-стрит, в честь Службы такси, морских рейсов и авиаперелётов, или Гестия-роуд, получившая название от самого большого мирового застройщика, соорудившего в том числе и Гибралтар. А также Гефест-парк в честь «Гефест инк» – горнодобывающей и нефтегазовой компании. Все эти корпорации теперь принадлежали Лилии и её братьям – людям, бегущим из дома через канализацию.

От душного воздуха кружилась голова, но ей всё же было намного легче, чем Лизе. Её мать, хоть и вели под руки, дышала так часто, словно пробежала марафон.