Прежде чем мы стали чужими - стр. 15
– Солнце, ты в порядке?
Я кивнул:
– Кажется, да. А почему вы кверху ногами?
Она улыбнулась.
– Кровать может наклоняться в разные стороны, так что, если кто-то теряет сознание, мы можем поднять его ноги выше уровня сердца.
Я все равно ничего не понял.
– Спасибо, вы спасли мне жизнь.
– Нет проблем.
Я глянул через комнату на Грейс. Она казалась в апатии.
– Ты в порядке? – тихо спросила она.
Я кивнул.
После того как из меня вытащили иглу и накормили сладким печеньем, сестра помогла мне встать.
– Можешь оставаться здесь сколько захочешь, – заверила она меня.
– Я в порядке. Я просто посижу здесь с моей подружкой.
Я дотащился до Грейс, которая казалась бледной и измученной. Сидя в кресле около ее койки, я заметил, что ее руки и ноги покрыты мурашками. Она вытянула руки к изголовью, и ее платье задралось до уровня бедер. Она заметила мой взгляд и незаметно попыталась одернуть подол.
– Ау, – сказал я, разглядывая шестеренки и трубки машины над ее головой. Она выглядела, как творение какого-то безумного инженера.
– Сам ты ау, – ответила она тихим голосом.
– Ты как?
– Ничего, только устала и замерзла. – Она закрыла глаза. Я встал и начал растирать ей плечи.
Чуть-чуть приоткрыв глаза, она слабо улыбнулась и прошептала: «Спасибо, Мэтт».
Мимо проходила медсестра. Я быстро подозвал ее.
– Простите, вот ей холодно, и, кажется, она отключается.
– Это нормально. Я сейчас принесу одеяло, – ответила сестра, указывая на кресло неподалеку.
Я подскочил и схватил одеяло быстрее, чем сестра успела повернуться. Я укрыл Грейс снизу доверху, до самой шеи, и подоткнул одеяло по краям так, что она лежала как в коконе.
– Отлично, – сказал я. – Пирожок Грейс.
Она тихо рассмеялась и снова закрыла глаза.
Я сел в кресло и стал смотреть на своего нового друга. На ней было совсем немного косметики, а может, и вовсе не было. Ресницы были длинными и темными, кожа безупречной, и от нее пахло фиалками и детской присыпкой. За короткое время нашего знакомства я понял, что, несмотря на ловкость, с которой она управлялась с окружающим миром, в ней была трогательная щемящая хрупкость, младенческая невинность, которую я сразу же заметил. Она прорывалась в ее глазах и в ее детских жестах.
Осмотрев комнату, я заметил несколько человек, похожих на бездомных. В углу один грязный оборванец, казавшийся нетрезвым, возмущался тем, что на общем блюде закончилось шоколадное печенье.
Откинув голову, я тоже закрыл глаза и незаметно погрузился в легкую дрему, сквозь которую слышал гудение машины, высасывающей тромбоциты Грейс и возвращающей кровь обратно в ее тело. Интересно, как часто она это делает, чтобы заработать полтинник?
Не знаю, сколько времени прошло, когда я почувствовал, как меня осторожно теребят за плечо:
– Мэтти, очнись, пошли.
Я открыл глаза и увидел Грейс, с розовыми щеками и улыбкой до ушей. Наклонившись ко мне, она протянула мне двадцать пять долларов.
– Здорово, да?
Она снова казалась совершенно нормальной и полной жизни, со своей крошечной сумочкой через плечо.
– Тебе помочь?
– Не, ты что! – Я вскочил с кресла. – Я чувствую себя на миллион баксов!
– А выглядишь, как будто тебе до миллиона не хватает двадцати пяти!
Прядь волос выбилась из резинки, собирающей ее волосы в хвост. Я потянулся заправить эту прядь ей за ухо, но она резко отпрянула.