Прежде, чем их повесят - стр. 46
Когда Ферро пробиралась мимо лошадей, одна из них фыркнула и шарахнулась в сторону. Только этого не хватало! Она метнула на лошадь сердитый взгляд. Конечно, можно было бы поехать верхом – наездница она хорошая, – но связываться с лошадьми не хотелось. Здоровенные глупые животные! И запах у них мерзкий. Двигаются быстро, но много едят и пьют. Кроме того, их видно и слышно за много миль. Еще оставляют огромные следы, по которым выследить тебя проще простого. С лошадью ты слаб. Если понадеешься на лошадь, то не сможешь убежать, когда понадобится.
Ферро давно усвоила: надейся только на себя.
На одно плечо она закинула сумку, на другое – лук с колчаном. Напоследок оглядела спящих – темные, скрючившиеся вокруг костра холмики. Луфар – гладкокожий, пухлогубый – лежал к тлеющим углям лицом, натянув одеяло до подбородка. У Байяза Ферро видела лишь спину, тускло поблескивающую лысую макушку да одно ухо; дышал маг ровно, медленно. Длинноногий накрылся одеялом с головой, а тонкие костлявые ступни с выпирающими сухожилиями выставил наружу – ни дать ни взять торчащие из грязи корни дерева. Малахус Ки спал с приоткрытыми глазами, и в узкой полоске глазного яблока влажно мерцало отражение угасающего огня. Не наблюдает ли он за ней сквозь щелки между век? Грудь его мерно поднималась и опускалась, рот был расслаблен. Значит, ученик крепко спит и видит десятый сон.
Ферро нахмурилась. Только четверо? А где здоровяк розовый? У дальнего края костра валялось смятое одеяло: темные складки, светлые складки – а человека между них нет. И тут раздался голос:
– Уже уходишь?
Голос звучал за спиной. Неужели, пока она воровала провиант, Девятипалый умудрился крадучись ее обойти? Разве такой медлительный, неуклюжий верзила умеет бесшумно ходить? Ферро беззвучно выругалась. Могла бы и догадаться, что он не так прост, как кажется.
Она неторопливо повернулась к Девятипалому лицом и шагнула к лошадям. Он шагнул следом, сохраняя между ними прежнюю дистанцию. Ферро видела отблеск пламени в уголках его глаз, изгиб бугристой, заросшей щетиной щеки, смутные очертания кривого носа, развевающиеся на ветру пряди сальных волос, чуть более черных, чем расстилающаяся позади чернота.
– Я не хочу с тобой драться, розовый. Я видела тебя в бою.
На ее глазах он как-то в мгновение ока убил пятерых. Даже она удивилась. Эта сцена навсегда врезалась ей в память: грохочущее меж стен эхо хохота, перекошенное хищное лицо, окровавленный полуоскал-полуулыбка, слюна, безумная ярость и летящие на камни, точно груды тряпья, изуродованные трупы. Нет, она его не боялась – Ферро Малджин страх неведом! – однако понимала, когда следует проявить осторожность.
– Я тоже не хочу с тобой драться, – ответил Девятипалый. – Но Байяз утром увидит, что ты ушла, и отправит меня в погоню. Я знаю, как ты бегаешь, поэтому гоняться за тобой охоты нет. Уж лучше драка. Тут у меня, по крайней мере, какие-то шансы.
Ферро осознавала, что он сильнее – тем более что почти здоров, двигается свободно. Зря она его лечила: никогда не стоит помогать людям. Сражаться было рискованно. Может, она и крепче других, но повторить судьбу огромного человека по имени Камнедробитель, которому Девятипалый превратил лицо в кровавое месиво, ей не хотелось. Не хотелось, чтобы ее накололи на меч, раздробили колени и отсекли полголовы. Сомнительное это удовольствие.