Прежде, чем их повесят - стр. 28
«Понимаю я одно: куда ни поверни, везде тебя норовит поучить жизни какой-нибудь старый хрен». – Разумеется, Джезаль этого не сказал, только подумал. Он хорошо помнил, как у него на глазах разлетелся на клочки практик инквизиции. Помнил хлюпающий звук разрывающейся плоти. Помнил брызги горячей крови на лице. Брр… Кошмарное зрелище! Нервно сглотнув комок в горле, он уставился на носки ботинок и уныло промямлил:
– Понимаю.
И Байяз продолжил бубнеж:
– Конечно, великому королю не обязательно быть тираном! Главная цель правителя – завоевать любовь простолюдинов. Это почти ничего не стоит: немного великодушия, немного уступок – и они будут обожать тебя до конца твоих дней.
Как бы ни был опасен старик, тут уж Джезаль смолчать не мог: в политике Байяз явно не разбирался.
– Какой толк от любви простолюдинов? Деньги, армия, сила – все это у знати.
Маг возвел глаза к облакам.
– Вот они, слова сущего ребенка, которого в два счета обведет вокруг пальца любой мошенник. Откуда же у знати деньги, как не с налогов, которые платят крестьяне за пользование землей? А кто служит в армии? Разве не сыновья и супруги простолюдинок? Откуда у господ сила? От покладистости вассалов, и только от нее! Если крестьяне разозлятся как следует, сила знати улетучится с пугающей быстротой. Возьмем, к примеру, императора Дантуса.
Он указал на статую с отбитой по плечо рукой; в ладони вытянутой вперед уцелевшей руки с холмиком мусора пышно разросся мох. Вместо носа в мраморе зияла грязная ямка, придающая лицу императора выражение вечной смущенной растерянности, какое возникает у человека, к которому неожиданно заглянули в уборную.
– Народ души в нем не чаял. За всю историю мира ни одного правителя так не любили! – сказал Байяз. – С каждым он обращался, как с равным, а половину своих доходов жертвовал бедным. Однако знать устроила против Дантуса заговор и, заточив свергнутого императора в тюрьму, возвела на трон своего ставленника.
– Неужели? – пробурчал Джезаль, пристально вглядываясь в другой конец полупустой площади.
– Однако народ не бросил обожаемого монарха в беде. Простолюдины вышли на улицы и устроили бунт. Справиться с мятежниками новым правителям не удалось. Изменников выволакивали из дворцов и вешали на первых попавшихся перекладинах. Уцелевшие заговорщики, испугавшись народного гнева, тут же вернули трон Дантусу. Надеюсь, теперь, мой мальчик, вы убедились, что любовь народа – вернейшая защита правителя от врагов?
Тот вздохнул.
– А я предпочитаю поддержку господ.
– Ха! Их любовь дорога и непостоянна, как ветер. Разве вы, капитан Луфар, не дежурили в Круге лордов на заседаниях открытого совета?
Джезаль нахмурился. Возможно, в болтовне старика есть крупица истины…
– Да, – продолжал Байяз, – такова любовь знати. Представителей высокого сословия лучше разобщить. Разжечь между ними зависть. Устроить соревнование за малые милости. Любой их успех выставлять как свою заслугу. А главное – не допустить, чтобы хоть один из них набрал силу и бросил вызов своему повелителю.
– А это кто?
Джезаль указал на статую, которая была заметно выше остальных: красивый мужчина средних лет с густой бородой и вьющимися волосами. Впечатляющее лицо. Только губы мрачно сжаты, да гордое чело гневно сморщено. Сразу видно – с таким шутки плохи.