Превращения Арсена Люпена - стр. 57
– Однако все его открытия свелись к нескольким, причем довольно неточным, историческим свидетельствам, ведь так?
– Да, так.
– И рожок канделябра, который я извлек из балясины, был первой находкой, подтверждающей их истинность?
– Первой.
– Однако после вашего разрыва он мог продвинуться еще хотя бы на несколько шагов.
– На несколько шагов?
– Да хотя бы даже на один шаг! Вчера Боманьян приезжал в театр. Спрашивается, зачем? Если только причиной этого не была лента с семью кабошонами на лбу у Брижитт Русслен. Он хотел понять, имеют ли камни отношение к сокровищу монахов, да и сегодняшняя утренняя слежка за ее домом велась, скорее всего, по его приказу.
– Это всего лишь предположение. Мы не можем знать этого наверняка.
– Но можем узнать, Жозина.
– Как? От кого?
– От Брижитт Русслен.
Она вздрогнула:
– Брижитт Русслен…
– Конечно, – сказал он спокойно, – нам достаточно ее спросить.
– Спросить эту женщину?
– Я говорю именно о ней, и ни о ком другом.
– Но значит… значит… она жива?
– Еще бы!
Он снова вскочил, вихрем развернулся на каблуках и несколько раз высоко подбросил ноги, словно решил станцевать канкан или джигу.
– Умоляю тебя, графиня Калиостро, не бросай на меня такие яростные взгляды. Если бы я почти не довел тебя до нервного припадка и не сломил твое сопротивление, ты бы ни словечка не проронила об этой истории – и что бы мы тогда имели? Боманьян рано или поздно украл бы этот миллиард, а Жозефине оставалось бы только кусать локти. Вместо того чтобы смотреть на меня с такой ненавистью, давай покажи свою красивую улыбку.
Она прошептала:
– И ты имел наглость!.. Ты посмел!.. Значит, твои угрозы, твой шантаж – просто комедия, чтобы заставить меня говорить? О Рауль, я никогда тебе этого не прощу!
– Ах, оставь, – сказал он с усмешкой, – конечно, простишь. Это всего лишь легкий укол самолюбию, он ничем не омрачит нашу любовь, дорогая! Это же сущие пустяки для двух любящих людей – таких, как мы с тобой. Сегодня один из нас обойдется так с другим, завтра другой ответит тем же… и все это будет продолжаться ровно до того дня, пока между нами не установится полное согласие.
– Если только мы не расстанемся раньше, – процедила она сквозь зубы.
– Расстаться? Только потому, что я снял с твоей души груз нескольких тайн? Расставаться из-за этого?..
Но Жозефина выглядела такой удрученной, что на Рауля напал смех и ему пришлось прервать свою речь. Прыгая с ноги на ногу, как мальчишка, он приговаривал:
– Боже мой! Мадам сердится!.. Да как же это? Уже и пошалить нельзя? Такой пустяк вывел вас из себя?.. Ах, милая Жозефина, как же вы меня развеселили!
Бальзамо его больше не слушала. Повернувшись к Леонару, она убрала салфетку с его лица и перерезала шнуры на руках. Кучер немедля кинулся на Рауля, как разъяренный тигр.
– Не трогай его! – приказала графиня.
Тот резко остановился, все так же держа сжатые кулаки перед самым носом Рауля, у которого даже слезы на глазах выступили от смеха.
– Ну, давай-давай! Экий ты чертик из табакерки! – подзуживал он Леонара.
Кучер дрожал от бешенства:
– Мы еще встретимся, любезнейший… мы еще встретимся… Пускай хоть через сто лет…
– Ты тоже считаешь веками? – ухмыльнулся Рауль. – Как и твоя госпожа?..
– Иди, – приказала Калиостро, подталкивая Леонара к двери. – Иди. Мне нужен мой экипаж…