Превращения Арсена Люпена - стр. 59

– Да, месье.

На улице Жозефина Бальзамо вцепилась в руку Рауля д’Андрези. Она выглядела очень взволнованной и явно не думала больше ни о своей обиде, ни о мести. Она спросила:

– Я ведь все верно поняла? Ты идешь к Боманьяну?

– Да.

– Но это безумие.

– Почему?

– К Боманьяну! Как раз тогда, когда он дома, и не один, а с двумя друзьями.

– Два плюс один равно трем.

– Не ходи туда, прошу тебя.

– Но почему? Думаешь, они меня съедят?

– Боманьян способен на все.

– Так он, оказывается, людоед?

– О, не смейся, Рауль!

– Не плачь, Жозина.

Он почувствовал, что к женщине вернулась искренность, а с ней и нежность, – теперь она не помнила их ссоры и волновалась за него.

– Не ходи туда, Рауль, – повторила она. – Я знаю дом Боманьяна. Трое бандитов набросятся на тебя, и никто не придет тебе на помощь.

– Тем лучше, – возразил он, – значит им тоже никто не придет на помощь.

– Рауль, Рауль, ты все шутишь, а между тем…

Он привлек ее к себе:

– Послушай, Жозина, я последним вступаю в эту грандиозную аферу и намерен противостоять сразу двум шайкам – твоей и Боманьяна. Ни одна из них, разумеется, не примет меня, третьего лишнего, в свои ряды… так что если я не пущу в ход радикальные средства, то рискую остаться у разбитого корыта. Поэтому дай мне договориться с нашим общим врагом Боманьяном так же, как я договорился с моей подругой Жозефиной Бальзамо. Ты же согласна с тем, что у меня это вышло неплохо? И ты не станешь отрицать, что у меня в запасе много возможностей, чтобы добиться цели?..

Жозефина снова почувствовала себя уязвленной. Она высвободила руку, и любовники пошли рядом в полном молчании.

В глубине души Рауль задавался вопросом: не эта ли женщина с нежным лицом, которую он так страстно любил и которая страстно любила его, была его самым безжалостным противником?

– Здесь живет господин Боманьян?

Окошечко в двери приоткрылось, и лицо старого слуги прижалось к решетке.

– Здесь. Но месье не принимает.

– Скажите ему, что я от мадемуазель Брижитт Русслен.

Квартира Боманьяна, занимавшая цокольный этаж, находилась в здании двухэтажного отеля. Привратника не было. Звонка тоже. Только дверной железный молоток, которым можно было постучать в дверь с тюремным окошечком.

Рауль ждал больше пяти минут. Появление молодого человека, должно быть, заинтриговало троих сообщников, которые ожидали визита молодой актрисы.

– Не могли бы вы дать свою визитную карточку? – спросил вернувшийся слуга.

Рауль протянул свою визитку.

Новое ожидание. Наконец слуга со скрежетом отодвинул засов, снял цепочку и повел Рауля через просторную переднюю с вощеным полом и поблескивающими от влаги стенами, которая напоминала монастырскую комнату для посетителей.

Они прошли через несколько дверей. Последняя, обтянутая кожей, оказалась двойной. Слуга, впустив молодого человека, сразу же закрыл ее, и Рауль предстал перед тремя врагами – потому что как иначе он мог назвать этих людей, двое из которых встречали его в боксерской стойке, готовые вот-вот ринуться в атаку?

– Это он, точно он! – яростно крикнул Годфруа д’Этиг. – Боманьян, это тот человек из Гёр, который украл рожок канделябра! И он еще посмел заявиться сюда! Зачем вы пришли? Если опять просить руки моей дочери…

Рауль ответил со смехом:

– Значит, месье, вы только об этом и думаете? Я испытываю к мадемуазель Клариссе все те же глубокие чувства и по-прежнему храню в душе глубокое уважение и надежду. Но сегодня, как и тогда в Гёр, цель моего визита совсем не матримониальная.