Превращения Арсена Люпена - стр. 41
– Я воровка, так? Вы это хотите сказать? Воровка?
– Да.
Бальзамо улыбнулась и спросила:
– А вы?
И поскольку он упорно молчал, она грубо схватила его за плечо и презрительным тоном бросила:
– Ну а ты, дружок, ты-то кто? Потому что пора уже и тебя разоблачить. Итак, кто ты?
– Мое имя Рауль д’Андрези.
– Вздор! Тебя зовут Арсен Люпен. Твой отец Теофраст Люпен, совмещавший профессию преподавателя бокса с более прибыльным ремеслом жулика, был осужден в Соединенных Штатах и заключен в тюрьму, где и умер. Твоя мать взяла свою девичью фамилию и стала приживалкой у дальнего родственника, герцога Дрё-Субиза. Однажды герцогиня обнаружила пропажу жемчужины, имевшей огромную историческую ценность, – она украшала ожерелье королевы Марии-Антуанетты. Несмотря на все усилия, так и не удалось выяснить, кто же был виновником этой кражи, совершенной с поразительной дерзостью и дьявольской ловкостью. А я знаю. Знаю! Это был ты. Тебе было тогда шесть лет.
Рауль слушал ее, сжав зубы, бледный от ярости. Он пробормотал:
– Моя мать была там несчастна, унижена, и я хотел ее освободить.
– Совершив кражу!
– Мне было всего шесть…
– Теперь тебе двадцать, твоя мать умерла, ты сильный, умный, полный энергии. Чем ты занимаешься?
– Я работаю.
– Да, с чужими карманами.
Он хотел возразить, но она не дала ему сделать это:
– Ничего не говори, Рауль. Я знаю твою жизнь до мельчайших подробностей и могла бы рассказать тебе о том, что было с тобой и в этом году, и много лет назад, потому что я давно слежу за тобой; но все, что я могу поведать, ничуть не лучше того, что ты услышал обо мне на постоялом дворе. Полицейские? Жандармы? Обыск? Преследование?.. Ты тоже прошел через все это, а ведь тебе только двадцать! Так стоит ли упрекать себя за это? Нет, Рауль. И раз уж я знаю твою жизнь, а тебе удалось заглянуть в мою, давай накинем покров на наше прошлое. Воровство выглядит не очень красиво, так что предлагаю отвернуться и промолчать.
Рауль ничего не ответил. Страшная усталость охватила его. Жизнь вдруг предстала перед ним чередой туманных тоскливых дней, в которой больше нет места ни красоте, ни благородству. Ему хотелось плакать.
– Последний раз – прощайте, Рауль, – сказала она.
– Нет, нет, – прошептал он.
– Так нужно, мой мальчик. Я могу принести тебе только зло. Не пытайся соединить свою жизнь с моей. С твоим честолюбием, энергией и талантами можно самому выбрать свой путь.
И она тихо добавила:
– Такая, как я, не нужна тебе, Рауль.
– Но почему же вы остаетесь такой? Это меня пугает…
– Мне слишком поздно меняться.
– Тогда и мне тоже.
– Нет, ты молод. Ты можешь спасти себя. Уберечься от рока, который тяготеет над тобой.
– Но как же вы, Жозина?
– Это моя жизнь.
– Ужасная жизнь, от которой вы, наверное, страдаете.
– Если ты так думаешь, то почему хочешь разделить ее со мной?
– Потому что я люблю вас.
– Тем больше причин бежать от меня, мой мальчик. Твоя любовь заранее обречена. Ты будешь стыдиться меня, а я не буду тебе доверять.
– Я люблю вас.
– Это сегодня. А завтра? Рауль, ты помнишь, что я написала тебе на своей фотографии в первую ночь нашей встречи? «Не пытайтесь меня увидеть снова». Смирись. И уходи.
– Да, да… – медленно произнес Рауль д’Андрези. – Вы правы. Но страшно подумать, что между нами все заканчивается прежде, чем я даже успел понадеяться… И что вы забудете меня.