Present Perfect Continuous - стр. 8
Получилось что-то не очень дорого. Для парнишки, который покраснел при появлении Оли со мной, это обстоятельство, видимо, было не маловажным, потому что пока мы выбирали, я успел заметить в его глазах беспокойство: денег у него, наверняка, было немного, и он боялся оказаться в неудобном положении. Даже взглянул на меня поприветливей – но почти тот час же, словно спохватившись, сердито отвернулся.
Официант, как всегда, не спешил. Мы курили и весьма чинно разговаривали.
Коньяк сразу подогрел: они вспомнили, что сданы все экзамены, оживились, заговорили свободней и громче. Вскоре заиграл оркестр.
Они никогда не начинают с модных танцев: мне это на руку. Шейк я, все равно, не умею, только старые – вальс, танго, фокстрот. Научился еще в школе.
Мы с Олей вышли одни из первых. Я медленно вел ее, – она очень хорошо слушалась. Чуть-чуть опьянел: от коньяка или оттого, что она со мной. Скорей всего. Только она, ее лицо, теплые искорки в глазах, тонкий запах ее духов, ее рука на моем плече, и томные звуки танго: как будто больше ничего нет и никогда не было.
Вечер очень удался. Было уютно. Тянули сухое вино, смаковали китайские блюда, болтали, курили – девушки, кроме Оли, тоже. Много танцевали.
Шейк я пропускал; Леня, чьим очевидным соперником я являлся, не танцевал совсем.
– Ты ее давно знаешь? – спросил он, когда мы остались за столом одни.
– Олю?
– Да: Олю!
– А ты? – уклонился я.
– Вместе учимся. С первого курса.
– А! – я так и не ответил на его вопрос. Сейчас я имел возможность жалеть кого-то – симпатичного мне парнишку: лет десять тому назад я был здорово похож на него.
Он разлил оставшийся коньяк:
– Выпьем: за то, чтобы ей было хорошо! – Мы чокнулись. – Счастливый ты!
Ну вот! И мне позавидовали. Да знал бы ты все… А впрочем, ты-то можешь это узнать и без меня: с тебя станет испытать то же самое на себе. Однако, эти мысли не задели глубоко, не сумели испортить настроение. Наши вернулись к столику, – он замолчал и ушел в себя.
Сидели еще долго. Но всему приходит конец: мы позвали официанта, чтобы рассчитаться.
Вечер был довольно теплый, хотя дул легкий ветерок и небо застилали облака. Мы расстались со всей компанией у метро. Шли пешком; она опиралась на мою руку.
– Я немного пьяная!
– Это неплохо.
– Леня тебе без меня не сказал ничего такого?
– Нет. Выпили с ним за тебя. Он, наверно, славный парнишка.
– Самый способный на всем курсе.
– Ухаживал за тобой?
– Пытался. Ты ревнуешь?
– Еще бы! – я остановился, чтобы поцеловать ее.
– А ты понравился нашим девчонкам: они мне сказали.
– Это твои друзья?
– Нет – просто, учимся вместе.
– А-а! – Я стал рассказывать о Киеве, не замечая того, что говорю ей и о том, что делал по работе. Она и это слушала с интересом.
На площади Пушкина мы свернули. Ветер становился сильней, я набросил на нее пиджак. Где-то сверкнула молния, но дождя еще не было.
Только когда мы вошли в квартиру, я услышал его шум. Подошел к окну и увидел, что начался ливень. Приходилось ждать. Оля ушла переодеваться, а я уселся в кресло.
Комната была большая и уютная. Современная мебель и маленький шкафчик в стиле «булль», два отличных эстампа, старинный подсвечник, саксонские фарфоровые статуэтки – все очень сочеталось, говорило о вкусе и, одновременно, о хорошем достатке.
Оля вернулась в узких белых брюках и белой же в горошек блузке. Я улыбнулся.