Предвечный трибунал: убийство Советского Союза - стр. 28

– Это домыслы! Причина оваций нам неизвестна, – не замедлил вмешаться Адвокат.

Судья признал:

– Возражение принято.

– Ладно, – согласился я. – Как бы то ни было, вы одновременно Сталина и хаяли, и хвалили, чем вызывали тот самый флаттер, о котором писал Лигачев. Впрочем, клеветнической хулы на Сталина тогда излили несравненно больше, чем справедливых похвал. Вам позарез нужно было изобразить его чудовищем. Потому что десталинизация – лишь первый шаг десоветизации, отказа от социализма вообще.

Горбачев проворчал:

– Это с какой стати?

– С такой. Всем очевидно, что сталинский период – вершина всего «советского проекта», – начал объяснять я. – Тогда был самый впечатляющий рост, самые яркие победы, наивысший энтузиазм. Так что если этот период преступен, то сносу подлежит и весь социализм. И об этом горделиво писал ваш главный идеолог Яковлев. Сейчас зачитаю.

После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина… без устали говорили о «гениальности» позднего Ленина, о необходимости возврата к ленинскому «плану строительства социализма» через кооперацию, через государственный капитализм и т. д.

Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом[50] и «нравственным социализмом» – по революционаризму вообще.

Начался новый виток разоблачения «культа личности Сталина». Но не эмоциональным выкриком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна.

Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма… Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика сработала[51].

Чтению документа зал внимал не дыша. Столь циничные, наглые, уверенные в своей безнаказанности откровения преступников не часто встретишь…

– Несомненно, Яковлев высказал здесь ваши общие идеи: ведь он был вашим ближайшим подельником во время всей перестройки, – напомнил я. И добавил: – Так что, надеюсь, Трибунал займется и им персонально… И за десталинизацией последовал ваш самый страшный шаг к развалу: вы позволили отменить шестую статью Конституции СССР. Она звучала так: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу».

Горбачев воскликнул:

– Да партия себя изжила! Ни в одной цивилизованной стране такого нет; управлять надо по государственным каналам!

– Допустим. Но объясните, Михаил Сергеевич, как могла спасти страну другая система управления – Советы или президентская, – если руководили ею те же партийные бонзы? Начиная с вас, между прочим! Те же люди, те же цели… Откуда обновление возьмется?!

Генсек хотел ответить: «Это, я вам скажу, инсинуации», – но вновь повторять эту фразу стало уж вовсе неприлично. И он промолчал с видом оскорбленной добродетели.