Предложение, от которого не отказываются… - стр. 34
– Кажется, ночью дежурил Мишечкин?
– Ты, брат, слишком многого от меня хочешь! – Мономах так и увидел мысленным взором, как Гурнов разводит своими длинными руками с большими ладонями, похожими на крылья цапли. – Я в больничке вообще случайно оказался: кое-какие документики надо было заполнить, а тут такое!
– Прости, – вздохнул Мономах, проводя пятерней по спутанным волосам. – Спасибо за звонок.
– Знаешь, как говорят: кто предупрежден, тот вооружен. Удачи!
Мономах понимал, что одной удачи мало: два пациента его отделения умерли практически друг за другом, а такое случается нечасто. Он делал операцию первой, адвоката же практически не знал, однако спросят все равно с него, ведь он заведующий, то есть отвечать за эти смерти ему! После скандала с Тактаровым, которому пришлось «отдать» Гальперина ТОНу, Мономах как чувствовал, что главные неприятности еще впереди – дождался!
Наскоро побрившись и одевшись, он рванул в больницу.
– Кто из сестер дежурил ночью? – поинтересовался он у постовой медсестры.
– Оля, – ответила та. – Малинкина.
– Кто ее сменил?
– Татьяна.
– Где она?
– Наверное, в сестринской.
Давно следовало уволить эту девицу, но медсестер не хватает, а она, когда получит пинок под зад, все-таки выполняет какую-то часть работы!
Сидя на диване с потертыми подлокотниками, Татьяна вгрызалась в очередную порцию полученной от пациентов дневной «нормы» шоколада. При виде Мономаха она перестала жевать и сглотнула, но лицо ее по-прежнему выражало презрение ко всему живому, включая непосредственное начальство.
– Ты сменила Малинкину? – спросил зав.
– Ну? То есть да, Владимир Всеволодович, – добавила Лагутина, сообразив, что стоит сменить тон, которым она привыкла общаться с равными по рангу.
– Она ушла?
– Когда я пришла, ее не было.
– Ты опоздала?
– Вот еще! – фыркнула медсестра. – Я не опаздываю. Но Ольга уже ушла, это точно!
По рыбьему выражению плоского лица Лагутиной легко было прочесть, что она страшно довольна возможностью указать начальству на ошибки коллеги, дабы в сравнении с ней собственные промахи выглядели незначительными.
– Вадим здесь? – спросил Мономах. Ординатор оказался на внеочередном дежурстве благодаря болезни врача, который должен был дежурить по расписанию. Мономах сам вставил в расписание его фамилию, тем самым невольно обеспечив парню неприятности.
Татьяна хмуро кивнула.
– Его главный вызывал. Отчитывал, видимо.
– За что отчитывал?
– Ну адвокат ведь помер…
– Разве это вина Вадима?
Лагутина не ответила. Оба понимали, что Муратов ищет виноватых, и его гнев падет на всех, кто находился в отделении в злополучную ночь. Мономах пошел разыскивать ординатора. Вадим сидел в ординаторской в полном одиночестве, а перед ним на столе стояла давно не мытая чашка с чем-то, по цвету напоминающим деготь. Вид у парня был помятый.
– Владимир Всеволодович, вас тоже вызвали?! – воскликнул он, вскакивая при виде вошедшего зава.
– Никто меня не вызывал, успокойся! Что Муратов?
– Орал на меня… Обвинял в ненадлежащем исполнении обязанностей… – Он казался таким маленьким и щуплым по сравнению с массивным главврачом, что Мономаху даже представлять эту сцену было неприятно.
– Расскажи, как ты обнаружил, что Гальперин мертв.
– Я Ольгу искал.
– Зачем?
Мишечкин покраснел до корней короткого ежика волос.