Предел несовершенства - стр. 20

Начальник двадцатого цеха Василий Егорович краснел, потел, но не мог объяснить, почему на участке оказались неучтенные детали. Скорее всего эти чертовы пики для забора принес кто-то из своих, принес, чтобы закалить в печи, сделать их прочными, и явно договорился с кем-то из рабочих или мастером.

– Все за спиной! Вот подстава!

Костя Жданов клялся и божился, что ничего об этом не знает, но то, что в горячей заводской печи могут закаляться «левые» детали, ни для кого секретом не было. Да как можно отказать, например, главному инженеру, который просит закалить тяпку и ножи? Обычно Василий Егорович потихоньку отдавал такую домашнюю утварь мастеру Косте, тот сам договаривался с рабочим и через пару дней отдавал ему выполненный заказ.

Похожие пики он видел раньше, пару месяцев назад, но они по конфигурации были другими, да и не станет он втягивать чужих людей, а с такими просьбами в цех обращаются часто, и в основном начальство. А как следователю об этом сказать? Половцев вытер платком пот на шее и произнес:

– Надо у мастера Кости Жданова спросить, я в этот день к нему на участок совсем не заходил.

– Спросим, конечно, но пока вопросы к вам, и вопросов будет много. – Молодой следователь Агаркин пристально и сурово посмотрел на начальника цеха.

Василий Егорович вздохнул: «Ой, мальчик, не на того напал с пугалками, у меня за всю жизнь столько проверяющих было! Убийств, слава богу, не случалось, но похожих молодых людей в погонах, задающих неприятные вопросы, появлялось предостаточно».

Мужчина спокоен, потому что не имеет отношения к этому происшествию. Конечно, формально он начальник цеха и отвечает за все, но что там произошло с Крупинкиным, почему его закололи пикой, он не представляет.

Вредный был мужик Федька. Есть, конечно, у него свои соображения, он давно знает Федора, и тот мог встрянуть в дурно пахнущую историю, но чтобы лишать человека жизни – это должно быть что-то запредельное. Мария-то, наверное, с ума сходит.

– То есть по существу вопроса, как неучтенные детали оказались на участке, вы пояснить ничего не можете?

– Действительно, не могу. Мастер сейчас мне объяснительную пишет, буду его премии лишать месячной за такие «проделки».

– То есть подобное в цехе впервые, когда около печи обнаружены ничейные детали?

– Впервые, и мастер участка Жданов будет наказан. У нас, понимаете ли, серьезное производство, а не балаган, и убийство в цехе тоже впервые.

– Василий Егорович, а как вы можете охарактеризовать Крупинкина?

– Только положительно. Он ветеран цеха, производственные задания выполняет качественно и в срок. Выполнял.

Молодой следователь Володя Агаркин злился и свое состояние скрывал с трудом. Он чувствовал, что начальник цеха что-то недоговаривает и явно что-то знает, знает, но не хочет делиться своим знанием со следствием.

Рабочие тоже оказались из того же «невнятного теста». Термисты и гальваники хором толковали про свою дикую производственную загруженность, про то, что по сторонам смотреть им некогда, халтуру они в работу не берут, и наказуемо это, и, самое главное, времени у них нет, оборудование загружено под завязку.

– И что, никогда левой работы не брали?

– Нет, – словно сговорившись, отвечали они, что, конечно, по мнению Агаркина, не могло быть правдой по определению.